– Пожалуйста,– простонал Сэндлер. Из ноздрей у него сочилась кровь.– Пожалуйста… не убивайте меня. У меня есть деньги. Я заплачу вам много денег.
– Деньги меня не интересуют. Встаньте.
– Я не могу. Не могу встать.– Сэндлер опять застонал, его тело склонилось вперед.– Мои ноги… Мне кажется, у меня сломаны ноги.
Майкл почувствовал, как горячая волна ярости прошла по его телу. Сколько уже мужчин и женщин изувечил Сэндлер ради гнусного дела наци– стской Германии? Разве их мольбам о жалости внимал кто-нибудь? Майклу думалось, что нет. Сэндлер предлагал заплатить ему; хорошо, сейчас он действительно заплатит. Правда, не деньгами. Майкл нагнулся, ухватил охотника со спины за куртку цвета хаки и стал поднимать его на ноги.
И, тем самым, сунул руку в последний капкан. В следующее мгнове– ние Сэндлер – опять притворявшийся, точно так же, как он притворялся пьяным,– неожиданно разогнулся, закусив от злобы нижнюю губу, и лез– вие ножа, выдернутого им из правого сапога, блеснуло на желтом сол– нечном свету.
Нож надвигался как злобный вихрь, его жало было нацелено в сере– дину живота Майкла Галатина.
Менее чем в двух дюймах до цели его движение было остановлено. Запястье Сэндлера было схвачено рукой, крепко в нее вцепившейся. Сэн– длер уставился на эту руку, в его заплывших глазах блеснуло безумие.
Рука эта не была человеческой, но при этом и не была и лапой зверя. На ней проросла черная шерсть, пальцы начинали деформироваться и превращаться в когти. Сэндлер от изумления раскрыл рот и глянул че– ловеку в лицо.
Лицевые кости барона изменялись: нос и рот удлинялись в морду, покрытую темной шерстью. Рот раскрылся, демонстрируя клыки, которые выступали, истекая слюной, между человеческими зубами. Сэндлер поте– рял самообладание, нож выпал из его руки и лязгнул о площадку. Он ощутил звериную вонь, запах пота и волчьей шерсти. Рот его раскрылся для крика.
Майкл, спина которого уже выгибалась, рванулся мордой вперед и впился клыками в глотку охотника. Быстрым звериным рывком головы он хрустнул горлом Сэндлера и вырвал кусок плоти, отвел морду назад и обнажил зияющую дыру там, где было горло Сэндлера. Глаза этого чело– века напоследок блеснули, лицо исказила судорога, нервы и мышцы вели себя неуправляемо. Майкла опьянил запах крови; он впился опять, клыки его вгрызались в розовую плоть, голова охотника моталась из стороны в сторону, пока он прогрызал тело, стараясь добраться до спинного хреб– та охотника. Клыки его с хрустом переломили позвоночник и продолжили разгрызать его. Когда Майкл еще раз оторвал морду от Сэндлера, голова охотника держалась на теле только полосками жестких жил и соедини– тельных тканей. Из дыры на месте гортани вырвался стон, когда из лег– ких Сэндлера вышел воздух. Майкл, чья рубашка лопнула по швам, а брю– ки сползли с задницы, поставил ногу на грудь охотника и толкнул его.
То, что осталось от Гарри Сэндлера, завалилось назад и соскольз– нуло с ускоряющего в этот момент ход поезда.
Майкл выплюнул изо рта кусок мяса и лег на бок, тело его было между двух полюсов. Он понимал, что ему по-прежнему надо попасть на локомотив и замедлить ход поезда, и лапы волка не смогли бы действо– вать рычагами. Он удержал себя от полного превращения, от действия тех диких побуждений, которые овладевали его сознанием. Мышцы бугри– лись под кожей, покрытой темной шерстью и одетой в человеческую одеж– ду. Лапам было неудобно в ботинках, а плечи томились от желания вы– свободиться одним рывком.
Пока еще нельзя! – подумал Майкл.– Нельзя!
Он стал превращаться обратно в человека из той звериной дикости, в которую начало уводить его тело, и почти через полминуты сел на пол, принявшая человеческую форму голова блестела от пота, а раненую ногу пробирал холод.
Он прихватил ружье, в котором еще оставался один патрон. Затем встал, превозмогая вялость мышц, и вскарабкался по лестнице на пло– щадку, шедшую через верх угольного тендера. Он, пригнувшись, добрался до локомотива, увидел, что машинист с кочегаром работали под крышей локомотивной будки, и спустился по ступенькам внутрь будки.
Когда оба человека увидели его, то тут же подняли руки в знак сдачи: они были вольнонаемными, а не вояками.
– С локомотива! – сказал Майкл по-немецки. Сделал движение ружь– ем.– Ну.
Кочегар прыгнул, скатился вниз по откосу в лес. Машинист замеш– кался, глаза его от страха расширились, но Майкл прижал дуло оружия к его горлу, и лишь тогда он, предпочтя удариться костями о камни, а не получить пулю в горле, спрыгнул с локомотива.
Майкл ухватился за рычаг с красной рукоятью и убавил скорость. Он перегнулся через край будки и увидел, что мост через реку Хафель приближался. На расстоянии виднелись башни «Рейхкронена». Место ни– чуть не хуже других. Он убрал пар и еще раз взобрался на угольный тендер. Локомотив приближался к мосту, его колеса выстукивали все бо– лее медленный ритм. Клапан выпуска пара шипел, но у Майкла не было времени думать про это. Поезд все еще двигался к мосту на хорошем хо– ду. Майкл встал, зажимая рукой раненое бедро. Железнодорожный мост приближался, темно-зеленая вода манила к себе. Он выплюнул еще один кусок кожи; плоть Сэндлера застряла у него в зубах. Он надеялся, что река под мостом окажется достаточной глубины. Если нет, то скоро он пойдет рыбам на корм.
Майкл сделал глубокий вдох и прыгнул.
Глава 3
Утреннее солнце грело безмятежное лицо Чесны, но внутри нее бу– шевал ураган. Она стояла на травянистом берегу реки перед «Рейхкроне– ном», следя за тем, как то вниз, то вверх по течению медленно двига– лись лодки. Они больше четырех часов шарили сетью по дну, но Чесна знала, что в сетях будет только тина и речные растения. Где бы ни был барон, на дне реки Хафель его быть не могло.
– А я говорю вам, что все это вранье,– сказал Мышонок, стоявший рядом с Чесной. Он говорил тихо, потому что поиски барона фон Фанге привлекли толпу зевак.
– Зачем бы ему спускаться сюда, одному? А кроме того, он просто не мог напиться пьяным. Проклятье, мне нельзя было упускать его из вида.– Маленький человечек хмурился и волновался.– Кому-то нужно было позаботиться об этом дураке!
Рыжевато-коричневые глаза Чесны следили за движением лодок, мяг– кий ветерок шевелил ее золотистые волосы. На ней было черное платье: ее обычное платье на людях, а не траурная одежда. Солдаты обыскивали берега на несколько миль вниз по течению, на случай, если тело выбро– сило на отмель.
Это было бесполезно,– думала она. Это все обман, но чей обман и зачем?
Ей приходила на ум одна возможность, рассылавшая сигналы тревоги по всем ее нервам: его поймали во время рыскания по номерам Блока и забрали на допрос. Если это так, то полковник Блок ничем это не вы– дал, когда сегодня ранним утром сообщил Чесне о том, что вызвал поли– цию, чтобы начать поиски на дне реки. Ее терзали и другие мысли: если барон под пытками расколется, то может рассказать все, что знает. Ее собственная голова, другие головы из ее прекрасно отлаженной антина– цистской организации могли оказаться в петлях из фортепьянных струн. А потому: нужно ли ей оставаться здесь, продолжая разыгрывать роль терзаемой беспокойством невесты, или убираться подальше, пока можно? Кроме того, было еще дело Блока и Франкевица: полковник сказал геста– повскому врачу, что хотел, чтобы Тео Франкевиц через двенадцать часов начал отвечать на вопросы. Это время уже приближалось.
