– Я подумала, что и вас разбудит,– сказала она, все еще нервни– чая, и он уловил запах порохового дыма от ее кожи.– Вы слышали вы– стрелы?
– Да. Что происходит? – Он сел, притворяясь встревоженным.
– Меня чуть не сожрал волк. Там, в лесу, чертовски близко от до– ма. Он уставился на меня, и у него были…– Голос ее смолк.
– Что у него было? – подтолкнул Майкл.
– У него была черная шерсть и зеленые глаза,– сказала она спо– койным голосом.
– А я всегда думал, что все волки серые.
– Нет.– Она рассматривала его лицо так, будто видела его впер– вые.– Не все.
– Я слышал два выстрела. Вы попали в него?
– Не знаю. Может быть. Конечно, это должна была быть самка.
– Ну, слава Богу, что она не напала на вас.
Он учуял, что готовится завтрак: сосиски и блинчики. Ее настой– чивый взгляд заставлял его нервничать.
– Если бы он был так же голоден, как я, вам бы не так повезло, он бы обязательно откусил от вас кусочек.
– И в самом деле повезло.
«Господи, о чем я думаю?» – спросила сама себя Чесна.– «О том, что у этого мужчины черные волосы и зеленые глаза, такие же как у волка? И что из того? Я, наверно, схожу с ума, раз могла подумать та– кое!»
– Фриц… говорит, что в этих местах волки не водятся.
– А вы спросите его, не хочет ли он сегодня ночью прогуляться в лесу, чтобы выяснить это.– Он сухо улыбнулся.– Я бы, пожалуй, не рис– кнул.
Чесна опомнилась и спохватилась, что стоит, прижавшись спиной к стене. То, что крутилось у нее в голове, было просто смешным, она это знала, но все-таки… нет, нет! Это безумие! Такое бывает только в сказках, рассказываемых у костра, когда дует холодный ветер и кто– то воет в ночи. Здесь же современный мир!
– Я бы хотела знать ваше имя,– сказала она наконец.– Лазарев зо– вет вас Галатинов.
– Я урожденный Михаил Галатинов. Но сменил свое имя на Майкла Галатина, когда стал британским гражданином.
– Майкл,– повторила Чесна, вслушиваясь в эти звуки.– Я только что получила радиосообщение. Вторжение состоится пятого июня, если не помешает плохая погода. Наше задание состоит в следующем: мы должны найти Стальной Кулак и уничтожить его.
– Я скоро буду к этому готов.
Этим утром он выглядел свежее, как будто зарядился от чего-то. Или, быть может, видел какой-то оздоровляющий сон? – подумала она.
– Верю, что будете готовы,– сказала она.– Лазарев тоже поправля– ется. Вчера мы долго разговаривали. Он много знает о самолетах. Если у нас по пути возникнут неполадки с мотором, он будет полезен.
– Я бы хотел с ним увидеться. Можно мне получить одежду?
– Я спрошу доктора Стронберга, можно ли вам вставать.
Майкл фыркнул.
– И скажите ему, что я тоже хочу блинчиков.
Она понюхала воздух и не уловила их запах.
– У вас, должно быть, хорошее обоняние.
– Да, хорошее.
Чесна смолкла. Опять эти мысли – безумные мысли – вкрались в ее мозг. Она отбросила их.
– Повар готовит для вас и Лазарева овсянку. Вы еще не в состоя– нии принимать твердую пищу.
– Чтобы жить на голодном пайке, я мог бы и остаться в Фалькенха– узене, если это то, чего хотите вы и доктор.
– Нет, не этого. Доктор Стронберг просто хочет, чтобы ваш орга– низм восстановил силы.
Она пошла к двери, потом опять остановилась. Она уставилась в его зеленые глаза и почувствовала, как волосы у нее на затылке заше– велились. Это были те самые глаза, того волка, подумала она. Нет, ко– нечно же, это было абсолютно невероятно!
– Я еще зайду проведать вас попозже,– сказала она и вышла.
Лицо Майкла нахмурилось. Пули были близким зовом. Он почти мог прочитать мысли Чесны; конечно, она не должна прийти к правильному выводу, но с этого момента ему придется следить рядом с ней за своими действиями. Он поскреб жесткую щетину на подбородке, а потом посмот– рел на свои руки. Под ногтями у него была черная немецкая земля.
Завтрак Майкла – овсянка на воде – был поглощен им за несколько минут. Чуть позже вошел Стронберг и объявил, что лихорадка у него со– всем прошла. Однако доктор поругал его за лопнувшие стежки. Майкл сказал, что он в состоянии выполнять гимнастические упражнения сред– ней тяжести, поэтому ему нужна одежда, чтобы прогуливаться. Сначала Стронберг решительно отказал, потом сказал, что подумает. Не прошло и часа, как к Майклу в комнату принесли серо-зеленый парашютный костюм, нижнее белье, носки и парусиновые тапочки. Все это принесла та же женщина, что готовила пищу. Очень кстати пришелся еще и тазик с во– дой, с куском мыла и лезвием для бритья, с помощью которого Майкл со– скреб свою щетину.
Свежевыбритый и одетый, Майкл покинул комнату и прогулялся по дому. Он нашел Лазарева в следующей по коридору комнате, русский был обрит наголо, но с черной густой бородой, и его гордый, как у кораб– ля, нос казался еще огромнее из-за сверкания обритого черепа. Лазарев был еще бледен и как-то менее подвижен, но на щеках его появились бледные розовые пятна, а в его глазах – блеск. Лазарев сказал, что за ним ухаживают очень хорошо, но отказали в его просьбе относительно бутылки водки и пачки сигарет.
– Эй, Галатинов! – сказал он, когда Майкл стал уже уходить.– Я рад, что не знал, что ты такой важный разведчик. Это бы сделало меня несколько нервным!
– А сейчас ты не нервничаешь?
– Ты имеешь в виду, из-за того, что я в штаб-квартире разведчи– ков? Галатинов, да я так перепугался, что стал срать желтым говном. Если фашисты когда-нибудь нагрянут в это местечко, всем нам придется надеть галстуки из фортепьянных струн!
– Они сюда не нагрянут. И галстуки мы надевать не будем.
– Да, если наш волк защитит нас. Ты уже слышал об этом?
Майкл кивнул.
– Вот еще что,– сказал Лазарев.– Ты, вроде бы, собираешься в Норвегию? Какой-то там чертов остров у юго-западного побережья. Да? Так мне сказала Златовласка.
– Да, верно.
– И вам нужен второй пилот. Златовласка говорит, что у нее есть транспортный самолет. И она не говорит, какого он типа, что заставля– ет меня предположить, что это уж точно не самая последняя модель.– Он поднял палец.– А сие означает, товарищ Галатинов, что вряд ли то бу– дет скоростной самолет, и высота полета у него будет невелика. Я ска– зал об этом Златовласке, и тебе скажу: если мы нарвемся на истребите– лей, нам придется их как-то обманывать. Потому что никакой транспорт– ный самолет не может обогнать «Мессершмит».
– Я это знаю. Уверен, что и она тоже. Так ты как, берешься за это или нет?
Лазарев моргнул, как будто от изумления, что такой вопрос мог вообще возникнуть.
