– Боже мой,– прошептал Майкл и ясно представил себе это.
Никакой немецкий бомбардировщик не сможет пройти сквозь англий– скую противовоздушную оборону. Королевские военно-воздушные силы слишком сильны, приобрели слишком много опыта со времени начала битвы за Британию. Никакой немецкий бомбардировщик не сможет даже прибли– зиться к Лондону.
Но американская «летающая крепость» Б-17 может. Особенно такая, которая будет выглядеть покореженной, пробитой во многих местах и возвращающейся с боевого вылета в Германию. По сути, Королевские во– енно-воздушные силы могут даже дать сражавшемуся самолету эскорт. Как британские истребители могут узнать, что пулевые отверстия и повреж– дения в сражении намалеваны берлинским уличным художником?
– Эти двадцать четыре бомбы,– сказал Блок,– начинены сжиженным карнагеном, и внутри них есть немного мощной взрывчатки. Карнаген – это название газа, изобретенного Густавом, этот газ – его великий триумф. Он мог бы показать вам уравнение и химические реакции: я в них ничего не понимаю. Все, что знаю я, это – что если этот газ вдох– нуть, от него изменяется химизм собственных бактерий тела: микробы, бактерии, которые вызывают разложение отмирающих тканей, становятся плотоядными. Через некоторое время, от семи до двенадцать минут, плоть начинает… скажем так… поедаться изнутри. Желудок, сердце, легкие, артерии… все.
Майкл молчал. Он видел снимки и потому верил этому.
Один из заключенных упал и не шевелился.
– Встать.– Гильдебранд ткнул человека палкой в ребра.– Давай! Вставай, я сказал! – Заключенный остался недвижим. Гильдебранд по– смотрел на Блока.– Этот испортился. Приведите мне нового!
– Приведите,– сказал Блок ближайшему охраннику, и солдат поспе– шил из спортивного зала.
– Команде красных придется поиграть с четырьмя игроками! – Гиль– дебранд дунул в свисток.– Продолжать игру!
– Прекрасный образчик расы хозяев,– сказал, все еще ошеломлен– ный, Майкл.– Он слишком мелко мыслит, чтобы понимать, что он идиот.
– Боюсь, что в некотором роде он и в самом деле идиот,– согла– сился полковник.– Но в области химического оружия он гений, обошедший своего отца. Возьмем, к примеру, карнаген: это просто фантастический канцероген. Того, что содержится в двадцати четырех бомбах, вполне достаточно, чтобы убить, по грубой оценке, около тридцати тысяч чело– век, в зависимости от дождя и направления ветра.
Чесна пришла в себя, справившись с тем же шоком, который испыты– вал и Майкл.
– Почему Лондон? – спросила она.– Почему бы вам просто не сбро– сить ваши бомбы на флот вторжения?
– Потому, дорогая Чесна, что бомбить корабли – занятие неблаго– дарное. Цели малы, ветры в проливе непредсказуемы, а натрий действует на карнаген не самым благоприятным образом. Тот самый, что в соли.– Он потрепал ее по руке раньше, чем она успела ее отдернуть.– Вы не беспокойтесь. Мы знаем, что делаем.
Майкл тоже знал.
– Вы хотите бомбить Лондон, чтобы слухи об этом дошли до войск вторжения. Когда солдаты услышат, что делает газ, они будут парализо– ваны страхом.
– Именно так. Все они поплывут домой, как испуганные маленькие мальчики, и оставят нас в покое.
Паника среди высадившихся войск свела бы почти к нулю все шансы на успех. Солдаты неизбежно услышат об атаке на Лондон, если не из Би-Би-Си, то из сплетен. Майкл сказал:
– Почему только двадцать четыре бомбы? Почему не пятьдесят?
– Б-17 может взять только такое количество. Для нашей цели этого достаточно. Как бы то ни было,– он пожал плечами,– следующая партия карнагена еще не прошла очистку. Это длительный, дорогостоящий про– цесс, и одна ошибка может разрушить труды многих месяцев. Однако у нас будет готово некоторое количество в соответствующее время, чтобы охладить пыл ваших друзей с Востока.
В этих двадцати четырех бомбах содержится весь карнаген, готовый к применению, понял Майкл. Но и этого было более чем достаточно, что– бы завалить начатое вторжение и укрепить хватку Гитлера на горле Ев– ропы.
– Кстати, кое-какая цель в Лондоне у нас все же есть,– сказал Блок.– Бомбы будут падать повсюду от Парламент-стрит до Трафальгар– ской площади. Возможно мы сможем даже достать Черчилля, когда он бу– дет курить одну из своих отвратительных сигар.
Еще один заключенный упал на колени. Гильдебранд схватил этого человека за седые волосы.
– Я сказал тебе передать мяч Матвею, так? Я не говорил тебе бро– сать в кольцо!
– Мы, пожалуй, больше уже не увидимся,– сказал Блок своим незва– ным гостям.– У меня будут после этого другие проекты. Хотя этот про– ект всегда будет моей гордостью.– Он ослепительно улыбнулся.– Чесна, вы разбили мое сердце.– Его улыбка сникла, когда он приподнял ее под– бородок своим худым длинным пальцем. Она отвела от него свое лицо.– Но вы – замечательная артистка,– сказал он,– и я всегда буду любить женщину ваших фильмов. Охрана, отведите их обратно в камеру.
Подошли двое охранников. Лазарев встал, пошатываясь. Майкл помог Чесне подняться. Наступив на раненую ногу, она побледнела от боли.
– Прощайте, барон,– сказал Блок, Бутц при этом просто бесстраст– но уставился на них.– Надеюсь, вы сможете наладить хорошие отношения с комендантом следующего лагеря, в котором оказались на этот раз.
Когда они шли по краю площадки, доктор Гильдебранд дунул в сви– сток, останавливая игру. Он ухмыльнулся Чесне и прошел с ней несколь– ко шагов.
– За химией будущее, вы же знаете,– сказал он.– Это – сила, сущ– ность и душа творчества. В вас ее много.
– В вас ее тоже много,– ответила она и с помощью Майкла захрома– ла дальше. Она видела будущее, и будущее это сводило ее с ума.
Если дверь в камеру за ними захлопнется – им конец. А также тридцати или больше тысячами жителей Лондона, возможно, с самим пре– мьер-министром. И также конец вторжению в Европу. Всему этому будет конец, если за ними захлопнется дверь в камеру.
Вот о чем думал Майкла, когда шел, поддерживая Чесну. Лазарев шагал в нескольких шагах впереди, солдаты – в нескольких шагах поза– ди. Они шли вдоль аллеи по направлению к тюрьме. Майкл не мог позво– лить, что дверь камеры захлопнулась за ним. Ни в коем случае. Он ска– зал Чесне по-английски:
– Споткнись и упади.
Чесна в то же мгновение исполнила его приказание, застонала и схватила себя за лодыжку. Майкл нагнулся над ней, чтобы помочь, а оба солдата подошли ближе и понукали его скорее поднять ее.
– Сможешь взять на себя одного? – спросил он, снова по-англий– ски. Она кивнула.
Это было очень рисковано, но и само их положение было чертовски рискованным. Он поднял Чесну, а затем внезапно оттолкнул ее тело, швырнув в ближайшего охранника. Ее ногти впились тому в глаза.
Майкл схватился за винтовку другого солдата и рванул ее вверх. Раненную руку пронзила боль, но он все же крепко схватил винтовку. Солдату почти удалось вырвать, но Майкл нанес ему удар коленом в пах, и когда солдат задохнулся от боли и согнулся пополам, выдернул вин– товку и ударил ею, как дубинкой, его по затылку.
