— Что ж, отличный штрих. Уверен, что то утро на берегу озера ты никогда не забудешь, так оно глубоко отпечаталось у тебя в памяти, верно?
Мэр засунул руку в карман и вытащил оттуда.., небольшой блестящий предмет, ужасно похожий на серебряный ножик.
Это был тот самый нож, который я увидел в его руке в ночь наводнения, когда решил, что он собирается незаметно подкрасться к отцу и ударить его ножом в спину, потому что мой отец оказался свидетелем всего, что случилось у озера Саксон.
— Иногда я ужасно сожалею о том, что лишен дара слова, — сказал мне мэр Своуп. Говоря это, он вертел в руках свой маленький серебристый ножик. Противоположный конец ножа оказался выполненным в виде тупого крючка, которым мэр принялся уминать горящий табак в своей трубке. — Мне всегда нравились тайны, детективы, расследования, поиск истины и все прочее.
— Мне тоже, — едва слышно ответил я.
Мэр стоял передо мной, а позади него по стеклу окна плотной завесой струился дождь. Над Зефиром зигзагами разрезали небо молнии, после каждой новой небесной вспышки в кабинете мэра мигал свет. На улице грохотала буря, раз за разом раздираемая ударами грома.
— Вот это да, — охнул мэр Своуп, — эта последняя молния, она ударила совсем рядом, да?
— Да, сэр.
Мои руки стискивали подлокотники кресла так крепко, что было удивительно, как под пальцами не лопалась кожа.
— Я сейчас выйду, — сказал мне мэр, — а ты, пожалуйста, посиди тут минутку, хорошо? Я хочу кое-что тебе показать, так будет яснее.
Сжав в зубах трубку, он пересек комнату, волоча за собой клубы голубого табачного дыма. Отворив дверь, мэр вышел в приемную, где недавно хозяйничала миссис Эксфорд. Сквозь приоткрытую дверь я услышал, как мэр Своуп один за другим выдвигает ящики шкафов.
Мой взгляд обратился к гардеробу мэра.
Зеленое перо лежало там. Что, если, пока мэра нет, я потихоньку выдерну его и дома сравню с тем зеленым пером, которое нашел на подошве своего кеда в утро убийства? Если перья окажутся близнецами-братьями, что тогда?
Если я хочу это выяснить, то должен действовать без промедления.
Один из ящиков в приемной задвинулся, на смену ему выдвинулся другой.
— Одну минутку, Кори! — донесся до меня голос мэра. — Она должна быть где-то здесь, я сам с утра клал?
Пора было решаться. Медлить было нельзя.
Поднявшись, я на подгибающихся ногах подошел к гардеробу, открыл дверцы и едва не задохнулся от сырости и затхлости, окутавших мое лицо словно мокрая тряпка. Плащ и шляпа лежали в шкафу, засунутые в самый дальний угол. Я услышал, как в приемной задвинулся новый ящик. Ухватившись за перышко, я принялся его тащить. Перо не собиралось сдаваться так легко.
Мэр Своуп возвращался в кабинет. Мое сердце превратилось в кусок льда и подпрыгнуло к самому горлу. За окном по-прежнему грохотала буря и хлестал дождь, и я, ухватившись как следует за зеленое перо, что есть силы дернул его и на этот раз победил — перо осталось в моей руке. Оно было в моей власти.
— Кори? Что ты делаешь в…
За окном блеснула молния, такая близкая, что было слышно, как трещит от разрядов воздух. Кабинет мэра озарил призрачный голубой свет, а еще через миг нас накрыл ужасный удар грома, сотрясший стены мэрии.
Свет погас. Я стоял в кромешной тьме с пером в руке, а мэр Своуп стоял в дверях и молча смотрел на меня. Скорее всего.
— Спокойно, Кори, — обратился ко мне мэр. — Скажи мне что-нибудь.
Я молчал. Сделав шаг назад, я прижался спиной к стене и стал медленно отходить подальше от мэра.
— Кори? Пожалуйста, успокойся. Ты испугался, но бояться нечего. Прекрати эти глупые игры.
Я услышал, как дверь за спиной мэра закрылась. Половицы очень тихо скрипнули. Мэр медленно крался ко мне.
— Давай сядем в кресла и поговорим, Кори. Я хотел объяснить тебе одну очень важную вещь.
За окном небо полностью закрылось за темными, полными воды и небесного электричества тучами, отчего кабинет мэра превратился в склеп. Мне почудилось, что я вижу, как высокий тощий силуэт бесшумно скользит ко мне по персидскому ковру.
— Тебе нечего бояться, — вкрадчивым голосом повторил мэр Своуп, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и убедительно. Но я отчетливо слышал в нем те же лживые нотки, что и в голосе мистера Гаррисона. — Кори? — Я услышал, как мэр долго и облегченно вздохнул. — Ты все знаешь, верно? Кто тебе сказал?
Чертовски верно, я все знаю.
— Где ты, сынок? Подай голос, прошу тебя. Вот уж дудки.
— Как же ты догадался? — продолжал расспрашивать мэр. — Или кто-то все-таки сказал тебе?
За окном с шипением сверкнула еще одна молния. На долю мгновения я увидел прямо перед собой посредине комнаты мэра Своупа, мертвенно-бледного будто зомби, окутанного саваном табачного дыма, вившимся из его трубки. Вот теперь мое сердце забилось по-настоящему; на уже известном металлическом предмете, который мэр сжимал в правой руке, блеснула молния.
— Мне очень жаль, Кори, что ты все сам узнал, — сказал мэр Своуп. — Не обижайся, иногда такое случается.
Я больше не мог выносить это; охваченный паникой, я пробормотал, сам того не желая:
— Я хочу домой!
— Я не могу позволить тебе сейчас уйти, — раздался голос в насыщенной электричеством темноте, и я увидел, как неясная тень двинулась в мою сторону. — Надеюсь, ты меня понимаешь?
Я все понял. Мои ноги отреагировали раньше всего остального; ноги в пару прыжков отнесли меня на другую сторону персидского ковра к выходу из кабинета, легкие с присвистом втянули воздух, рука сжимала зеленое перышко. Я понятия не имел, насколько близко от мэра мне пришлось проскользнуть. К моему ужасу, дверь оказалась закрытой; схватив ручку, я принялся ее крутить, поначалу безрезультатно, потому что моя ладонь была покрыта холодным потом. Должно быть, я пыхтел как паровоз, потому что голос мэра разнесся под сводами комнаты наравне с раскатом грома:
— Стой! — И я услышал его шаги, приближавшиеся ко мне. Но потом дверная ручка наконец поддалась, я стремглав вылетел в дверь, как пуля из винтовки, и с ходу налетел на стол миссис Эксфорд, с которого градом посыпалась какая-то мелочь. Вероятно, это были семейные фотографии.
— Кори! — услышал я позади себя громовой голос. — Нет! Словно человек-ядро я отрикошетил от стола к двери. Влетев в бесконечный ряд стульев, я пребольно ударился коленом о какой-то острый угол. С моих губ сорвался крик боли. Шаря в темноте руками, я тщетно пытался найти дверь в коридор, но стулья все время путались у меня под ногами, как будто по собственной зловредной воле решили мне помешать. Рука мэра ледяной паучьей лапой легла на мое плечо; я содрогнулся от смертельного ужаса, пронесшегося у меня вдоль позвоночника.
— Нет! — приказал он, и его пальцы начали смыкаться на моем плече.
