Матери моих друзей помогали нам, как могли. Под тем или иным предлогом они заглядывали к нам в гости, приносили еду в кастрюльках, корзиночки с бисквитами, домашние соленья и маринады и всякую всячину. Мистер Колан пообещал угостить нас олениной с первой же добычи в этом охотничьем сезоне. В ответ мама настойчиво угощала всех своей выпечкой. Отец ел за ужином то, что приносили нам знакомые, и я знал, что ему кусок не лез в горло, потому что все это было неприкрытой милостыней. Выяснилось, что в скобяном магазине не требовался водитель в доставку, никто не нуждался в новом кассире. Часто по ночам я слушал, как отец поднимается с кровати и ходит по дому. Вошло в обыкновение, что до одиннадцати он отсыпался, а по ночам читал или бродил по комнатам до четырех часов. Он тоже превращался в “сову”.
Однажды после школы мама попросила меня съездить к Вулворту на Мерчантс-стрит и купить ей коробку формочек для пирожных. Я отправился в путь, благо Ракета бежал сегодня подо мной особенно быстро. В магазине я исполнил поручение мамы, купил формочки и отправился обратно.
На обратном пути я остановился у кафе “Яркая звезда”.
В этом кафе трудился на кухне мистер Юджин Осборн. Тот самый мистер Юджин Осборн, который в войну служил в Первой пехотной дивизии. Тот самый мистер Юджин Осборн, который так легко узнает немецкие ругательства, стоит ему их услышать.
С самой Брендивайнской ярмарки воспоминания о том, что я услышал в доме сестер Гласс, не давали мне покоя. Где попугай мог научиться немецким ругательствам, если его хозяйка не знает ни слова по-немецки? Кроме того, я вспомнил еще и кое-что другое, а именно слова мистера Осборна: “Но он не только ругается. Там есть и другие слова по-немецки, только попугай произносит их очень неразборчиво”.
Как это могло получиться?
Я оставил Ракету на тротуаре и вошел в кафе.
Кафе было совсем маленькое, всего на несколько столиков, пару кабинок и стойку с табуретами, где посиживали посетители и болтали с официантками — миссис Мадлен Хакаби и молоденькой Керри Френч. Нужно сказать, что мисс Френч пользовалась большим успехом, потому что была хорошенькой блондинкой, а миссис Хакаби более всего напоминала пару миль разбитой проселочной дороги. Но миссис Хакаби служила официанткой в “Яркой звезде” задолго до того, как я появился на свет, и с давних пор заправляла в кафе железной рукой. В это время дня в кафе было пустовато, вот и в тот день сидели за столиками с чашками кофе всего три человека, все как один пенсионеры. Среди них был и мистер Каткоут, который читал газету, развернув ее на столике перед собой. Телевизор над стойкой был включен. За стойкой сидел мужчина, и когда я подошел ближе, то увидел, что этот скалившийся в сторону мисс Френч человек не кто иной, как Дик Моултри, толстый неуклюжий тюлень в людском обличье.
Едва он заметил меня, его улыбка испарилась как призрак, которого коснулся первый рассветный луч.
— Привет! — крикнула мисс Френч, увидев, что я направился к стойке, и просияла весенней солнечной улыбкой. Если бы не кривые зубы, она могла бы поспорить красотой с самой Чили Уиллоу. — Чем могу служить, мистер?
— Мистер Осборн сегодня работает?
— Само собой.
— Можно мне поговорить с ним?
— Обожди минутку.
Сказав это, мисс Френч повернулась к окошку, прорезанному в стене между кафе и кухней. Я увидел, как живот мистера Моултри перевалил через стойку, когда он до предела перевесился вперед, чтобы взглянуть на ноги мисс Френч.
— Юджин! — позвала она. — Тут кое-кто хочет поговорить с тобой! — Кто? — услышал я ответный крик.
— Кто? — спросила меня мисс Френч, повернувшись обратно. Мисс Френч не вращалась в одних со мной кругах, да и я был в “Яркой звезде” слишком редким гостем, чтобы меня тут узнавали в лицо.
— Кори Мэкинсон.
— А, так ты паренек Тома? — весело удивилась она, и я утвердительно кивнул в ответ. — Это сын Тома Мэкинсона! — крикнула она мистеру Осборну.
Мой отец, как и “Бич Бойз”, в свое время успел потусоваться. Я почувствовал на себе пристальный взгляд мистера Моултри. С шумом отхлебнув кофе, он чмокнул, стараясь привлечь мое внимание, но я даже и ухом не повел.
Из вращавшейся двери в кухню появился мистер Осборн. На нем были белая майка, белый фартук и поварской колпак. Он шел, на ходу вытирая руки полотенцем.
— Здорово, приятель, — приветствовал он меня. — Что привело тебя в наши края?
Мистер Моултри весь подался вперед: и уши, и пузо.
— Может быть, мы присядем за столик? — спросил я мистера Осборна. — Вот туда, как вы считаете?
Я кивнул головой в сторону одного из самых дальних от стойки столиков.
— Можно и присесть. Давай веди, герой. Когда мы наконец уселись, я, подчеркнуто повернувшись спиной к мистеру Моултри, сказал:
— Я был в доме мисс Гласс в тот вечер, когда вы привели свою дочь Винифред на урок.
— Да, я тебя там видел.
— Тогда, наверное, вы запомнили и попугая. Помните, вы говорили, что он ругается по-немецки?
— Да, то, что он болтал, звучало как немецкая речь — насколько я понимаю по-немецки. А я понимаю вполне прилично.
— А вы не помните, что именно говорил попугай? Меня интересует, что он говорил, кроме ругательств.
Мистер Осборн откинулся на спинку своего стула.
Склонив голову, он задумчиво посмотрел в окно, при этом его рука с вытатуированными буквами “В”, “О”, “Й”, “Н”, “А” на пальцах вертела вилку из столового набора.
— А для чего тебе нужно все это знать, могу я спросить? — осведомился у меня он наконец.
— Ни для чего особенного, — легкомысленно пожал я плечами. — Мне просто стало любопытно, и все.
— Значит, тебе просто стало любопытно? Мистер Осборн быстро улыбнулся.
— И ты решил взять и прийти сюда для того, чтобы спросить, что там такое наболтал попугай?
— Именно так, сэр.
— Но это случилось почти три недели назад. Почему ты не заглянул ко мне и не спросил раньше?
— Дело в том.., дело в том, что у меня не было времени. Все это было чистой правдой, я хотел зайти к мистеру Осборну и расспросить его, но последние события — сбежавший динозавр из Затерянного Мира и то, что мой отец потерял работу, — действительно отняли у меня время, у меня просто руки не доходили. Были дела поважнее.
— Сейчас я уже не могу в точности вспомнить, что именно говорил попугай, за исключением, конечно, соленых словечек, которые я тебе, само собой, без разрешения Тома не скажу.
— Так мой отец заходит к вам? Я и не знал.
— Иногда бывает. Последний раз он заходил, чтобы написать заявление для приема на работу.
— Вот как? — удивился я. — Я и не знал, что мой отец умеет готовить.
— Мыть посуду, — поправил мистер Осборн, внимательно меня разглядывая. Я не был уверен, но, кажется, я вздрогнул. — У нас в кафе приемом на работу заведует миссис Хакаби. Она тут установила просто казарменные порядки.
