Вокруг вспыхнул свет. Мое сердце подпрыгнуло и заколотилось в сто раз быстрее; я, вероятно, почувствовал то, что чувствует заключенный, застигнутый охраной за попыткой побега. Мгновенно обернувшись, я увидел машину, фары которой светили прямо на меня. Машина как раз подруливала к заднему крыльцу. Это был серый “бьюик” последней модели, никелированный радиатор которого напоминал оскаленные в хищной улыбке серебряные зубы-коронки, — работа врача-ветеринара хорошо оплачивалась. Я бросился к Ракете, но не успел поднять подножку, как чей-то голос спросил:
— Кто тут?
Передо мной появилась миссис Лизандер собственной персоной; из-за коричневого пальто, которое туго обтягивало ее дородное тело, сильно смахивавшая на медведицу. Мой воротник был поднят, и узнать меня было непросто, но, должно быть, она узнала Ракету, мой велосипед.
— Кори, это ты?
Я понял, что попался. Не волноваться, сказал я себе. Держать себя в руках.
— Да, мэм. Это я, — отозвался я.
— Само провидение прислало тебя к нам, — довольно вздохнула она. — Мне как раз нужна помощь. Пожалуйста, возьми вот эти пакеты — я была у зеленщика.
Она обошла свою машину и отворила дверцу со стороны переднего пассажирского сиденья.
— Одной мне пакеты все сразу не донести. Наверное, Ракета что-то прошептал мне. Мое верный велик настойчиво советовал мне в этот опаснейший момент: Беги, Кори, Уноси ноги. Уноси ноги, пока еще можешь это сделать, пока цел. Я вынесу тебя, только вскочи в седло и крутани разок педали, а потом покрепче держись за руль.
— Ведь это ты, Кори, верно? Так ты поможешь мне? Миссис Лизандер доставала из машины первый пакет из оберточной бумаги. На пакете большими красными буквами было написано: “Большой Поль”.
— Я тороплюсь в кино, — неуверенно сказал я.
— Но это займет всего минутку. Что может случиться со мной, когда на улице стоит светлый день? Я взял из рук миссис Лизандер пакет.
Она снова нагнулась к машине, достала второй пакет, потом третий, взяла его под мышку и, захлопнув дверцу, вставила к замок ключи. Подул ветер, и полы пальто миссис Лизандер распахнулись — и в тот самый миг я понял, что именно ее массивную фигуру видел среди деревьев на опушке леса в то мартовское утро.
— Теперь пойдем, — сказала она мне. — Дверь открыта. Конвоируемый миссис Лизандер, чувствуя камень на сердце и ужас, сжавший горло, я покорно поднялся по ступенькам и вошел в дверь дома ветеринара с тем же чувством, с каким вступают в марсианскую шахту, зная, что предстоит впереди.
* * *
— Десять, — сказал мистер Уайт, прихлопывая очередную косточку домино о стол.
— И еще десять, — отозвался отец, выставляя “десятку” на своем конце Г-образной полоски костей.
— Вот черт, не знал, что у тебя припасено! — Мистер Уайт затряс седой головой. — А ты хитрец, Том!
— Стараюсь не подкачать.
Раздалось тихое постукивание капель. Мистер Уайт выглянул в окно. Облака потемнели, огни вывески за крыше заправки пятнами света легли на асфальт. На оконном стекле появились полоски дождя. Воспользовавшись паузой, отец бросил взгляд на стенные часы, которые показывали без двадцати двенадцать.
— Ладно, так что тут у нас? — Потирая подбородок, мистер Уайт изучил свои костяшки, очень напоминая при этом горбатого сфинкса.
— Так, что скажешь на вот это! — выкрикнул он и выхватил одну из косточек. — Сейчас спишем мне очков пятнадцать…
На улице зашипели тормоза.
Автобус номер “тридцать три” подруливал к заправке мистера Уайта.
— ..двадцать, — закончил мистер Уайт. — Вот это да! Что-то Корни сегодня рановато!
Отец уже был на ногах. Миновав кассовый аппарат и полки с моторным маслом и добавками, он направился к двери.
— Верно, Корни приметил хвост того чудища на Десятом шоссе и прибавил газу!
Отец вышел на улицу, на самый холод. Автобус остановился у желтой вывески. Вздохнула гидравлика — и дверь отъехала в сторону.
— Смотрите под ноги, джентльмены, не оступитесь! — услышал отец, как водитель напутствует пассажиров.
Из автобуса вышли двое мужчин. Холодная водяная пыль хлестнула отцу в лицо, но он прищурился и упорно продолжал рассматривать прибывших. Одному из них было на вид около шестидесяти, другой казался вполовину моложе. Старший из мужчин, одетый в теплое твидовое пальто и коричневую шляпу, держал в руке чемоданчик. У младшего, в джинсах и бежевой куртке, в руках была сумка.
— Удачно вам уладить дела, мистер Стейнер! — крикнул в спину приехавшим водитель Мак-Грайв, на что старший из мужчин, повернув голову, поднял руку в кожаной перчатке и пару раз согнул и разогнул пальцы. Мистер Хайрам Уайт, как раз добравшийся до двери, проговорил, стоя позади отца:
— Ого, парочка приезжих, — потом пригнулся, чтобы увидеть Мак-Грайва. — Эй, Корни, как насчет горячего кофейку?
— Нет, спасибо, Хайрам, мне нужно двигать дальше. Моя сестра Дженни сегодня утром родила. Чем быстрее я закончу маршрут, тем скорее смогу добраться до родильного дома и повидать ее. Это у нее третий — на этот раз мальчик.
— Вот это да! Подниму за тебя стаканчик! Правь осторожней, дядюшка Корни!
— Будь спок, старина! — отозвался Мак-Грайв. Дверь с шипением затворилась, автобус стронулся с места, и перед заправкой остались только отец, мистер Уайт да двое только что прибывших незнакомцев. Все стояли и молча смотрели друг на друга.
Лицо старшего, мистера Стейнера, было изборождено морщинами, но подбородок его выдавался вперед точно край гранитного утеса. Водяная пыль забрызгала его очки, которые скоро придется протереть.
— Прошу прощения, — проговорил он с иностранным акцентом. — Вы не подскажете, где тут найти отель? — Сойдет и комната внаем, — подал голос молодой человек; у него были тонкие светлые волосы и ровный невыразительный выговор жителя Среднего Запада.
— У нас нет отеля, — отозвался отец. — И комнат внаем никто не сдает. У нас здесь редко появляются приезжие.
— Вот так так, — нахмурился мистер Стейнер. — А ближайший отель скорее всего в другом городе и до него далеко?
— В Юнион-Тауне есть мотель, называется “Юнион Пайнс”. До него…
Отец замолчал, уже подняв руку, чтобы указать направление.
— Может быть, вас нужно подвезти, парни?
— Было бы очень неплохо. Это как раз то, что нам нужно, мистер? ..
— Том Мэкинсон, сэр.
Отец пожал протянутую руку в перчатке. От крепкого пожатия мужчины у отца хрустнули костяшки пальцев.
— Джейкоб Стейнер, — представился старший. — А это мой друг, Ли Ханнафорд.
— Приятно познакомиться, — сказал отец.
* * *
Шестой пакет был самый тяжелый. В нем оказались собачьи консервы.
