– Ты ничего не понял. Уходи. Быстро!
Но тут раздается звонок в дверь. Максим демонстративно кладет голые ноги на стол и, развалясь на диване, продолжает пить чай:
– Иди, открывай… Ну, чего ты стоишь?
Анна в замешательстве. Звонок повторяется.
– Если хочешь, чтобы мы продолжали встречаться, ты сделаешь так, как я скажу, – в ультимативном тоне заявляет она.
Сергей раздраженно звонит еще несколько раз, смотрит на часы, потом достает из кармана ключи и открывает дверь. Он проходит одну комнату за другой, но никого не обнаруживает. Только недопитый чай с лимоном предательски источает тепло.
Максим и Анна сидят на сумках и чемоданах в темной и тесной гардеробной. Пахнет свежей краской, деревом и Аниными духами. Она держит в руках его одежду и подглядывает в дверную щель за Сергеем. Максим видит будто вырезанный из черной бумаги силуэт ее лица.
– Почему ты не хочешь все прекратить? Он тебе не муж. Ты его не любишь.
– Тсс! – Поворачиваясь в темноту, Анна подносит к губам палец. – Он мне ничего плохого не сделал.
– Он тебя купил, арендовал, взял в лизинг, – шипит Максим.
– Я сама так захотела, – шепчет она.
– Я сейчас выйду и все ему скажу. – Он решительно возвышает голос.
Анна бросается к Максиму, пытаясь зажать ему рот. Но в темноте промахивается и чуть не падает:
– Ну что, что ты ему скажешь?
– Что я тебя люблю…
Тем временем Сергей появляется в спальне и принимается раздеваться, потом подходит к гардеробной, открывает ее, берет первую попавшуюся вешалку и закрывает дверь на ключ.
Оставшись в полной темноте, они какое-то время сидят неподвижно, практически не дыша. После короткого шока Анна вдруг начинает давиться от смеха.
– Замуровал, гад! – тихо возмущается Максим.
– Купаться пошел, – переведя дух, сообщает она.
– Замечательно. Я не намерен терять времени. – Максим обнимает Анну.
Она вяло сопротивляется:
– Ты с ума сошел.
– Темно, как в склепе.
– Как в могиле.
– Вот что значит умереть в одном гробу.
– Какой-то ты чрезвычайно активный для покойника.
– Это только потому, что ты недостаточно холодна для трупа.
Сергей выходит из ванной. Он завернут в махровое полотенце, причесан, аккуратен и свеж. Он слышит легкий шум.
– Аня? – Снова инспектирует комнаты – никого нет.
Он подходит к своему пиджаку, достает из кармана телефон, набирая номер, идет на кухню.
– Я хочу курить, – жалуется Максим.
Где-то во мраке пищит телефон. Анна извлекает откуда-то трубку, ожившую в темноте, как светлячок.
– Алло, – шепчет она в брюшко светлячку. Щека подсвечивается, и глаз отливает зеленым, как у волчицы из лесной чащи.
На кухне Сергей с удивлением осматривает результаты стихийного бедствия:
– Ну где ты? Я жду тебя больше часа.
– Прости, Сережа… Я не могу сейчас…
Максим достает свой мобильник:
– Раз так… Мне тоже надо домой позвонить.
Анна лупит его чем-то, наугад в темноту, продолжая общаться с Сергеем.
– Что у тебя с кухней произошло?
– Стихийное бедствие.
– Почему ты шепотом разговариваешь?
– Тут… тут дети спят…
Максим принимается громко, совсем не по-детски храпеть. Анна еле успевает прикрыть трубку ладонью.
– Какие дети? – удивляется Сергей. – Ну ладно… Хорошо, давай завтра. – Он решительно выходит.
Поздний вечер. Максим одевается, собираясь домой. Анна подходит к взломанной гардеробной – на полу среди вещей – два совершенно одинаковых сотовых телефона как два сдохших, упавших навзничь жука. Она думает несколько секунд и берет одного из них. Секунду спустя Максим кладет в карман оставшийся.
* * *
– А позже ты не мог прийти? – приветствует Настя вернувшегося мужа.
– Мог.
– Отлично!
В коридоре появляется Антонина Павловна во всем черном. Она, демонстративно не здороваясь, проходит мимо зятя и скрывается в туалете.
– А что случилось, ужин остыл?
– Умер Антон Павлович.
– Как?
– К вечеру мама позвонила узнать, как он перенес переезд, и ей сказали, что он умер. Мама в шоке.
– Хотел бы я дожить до его лет и умереть от переезда.
Настя внимательно смотрит на мужа:
– Есть будешь?
– Нет. Только чай.
– У твоей дочери роман с рабочим. С этим – проколотым…
– Ну и что? – Максим садится за стол.
– Да, действительно – какая ерунда. Твоя собака сожрала сегодня на улице говно.
– Приятного аппетита. Хороших новостей, как я понимаю, нет.
– Может, ей каких-нибудь витаминов не хватает?
– Кому? Машке или собаке?
– Конечно, собаке.
– Какие витамины в говне?
– Не знаю, не знаю, – задумчиво говорит она. – Что у тебя?
– Ничего. Налоговая с проверкой. Пришлось вести их в ресторан.
– Что-нибудь нашли?
– Пока нет, но что-нибудь наверняка откопают.
– Обойдется?
– Надеюсь. Несколькими коронками или челюстью для чей-нибудь тещи. Ничего, как-нибудь… – Максим пьет чай. – А лимона у нас нет?
– Нет. Хочешь, анекдот про тебя расскажу.
– Ну?
– Стоматолог – пациенту: «Ой, какое у вас огромное дупло! Ой, какое у вас огромное дупло! Ой, какое у вас огромное дупло!» «Доктор, зачем вы все время это повторяете?» – «Это не я. Это эхо».
– Смешно.
– Они сегодня стены выравнивали в столовой.
– Выровняли?
– Там, чтобы выровнять, – надо сантиметров на десять штукатурки положить. Она просто отвалится.
– Пусть будут кривые.
– Они аванс просят.
– За кривые стены?
– Может, ты сам с ними поговоришь?
– Когда?
– Ну, найди время.
– Я не могу постоянно что-то искать: то время, то деньги, то сантехнику, то мебель, то рабочих, то еще черт знает что, – заводится Максим.
– Не кричи на меня! Я тоже не прохлаждаюсь. Я целыми днями сижу в четырех стенах с этими рабочими. Я должна их кормить, разговаривать с ними, убирать… Не могу я!
