— Слава богу! Значит, и Джил не обязательно превратится в одну из этих. А вдруг она выздоровеет? Кто знает. Главное, не делать поспешных выводов…
— Дорис, кого ты обманываешь? — огрызнулся Скитер, перебирая светлые локоны умирающей и нашептывая что-то ей на ухо.
Дорис посмотрела на нас:
— Спаси и сохрани вас Господь. Сами откуда, из Андерсона?
— Мы учимся в университете в Гринвилле, а сейчас едем к отцу на ранчо. Это на северо-западе. Но ночью ехать опасно, и мы решили не рисковать.
Дорис понимающе улыбнулась:
— И правильно сделали. Может, хотите пить? — Она достала из холодильника несколько бутылок с водой. Мы опустошили их за минуту.
— У твоего отца ранчо неподалеку? — оживился Скитер.
— «Красный холм», — с улыбкой сказала Эшли.
— Знаю, — кивнул Скитер, — охотился в тех краях. Неплохое место.
Вскоре вернулся Гэри с молотком в руках.
Волнение слегка поутихло, каждый занялся делом. Дорис утешала женщину с детьми, Скитер метался от женщины на полу к окнам. Завидев среди мертвецов очередного знакомого, все начинали вздыхать и переглядываться. А чего удивляться? Фэрвью — крохотный городок, где все друг друга знают. Интересно, кем больная приходится Скитеру? Какой она была до укуса? Впрочем, несмотря на мертвенно-бледную кожу и запавшие глаза, все выдавало в ней красавицу.
Тот, кого называли Бобом, кивнул на дверь:
— Там алтарь, и найдется где присесть.
— Спасибо, — улыбнулась я и встала.
В алтарной части, помимо нас, оказались две почтенного вида старушки. Мы выбрали скамью поближе к центральному проходу — подальше от окон, но все равно слышали чудовищный гул толпы.
Брюс опустился на скамью рядом со мной, по другую руку устроились Эшли и Купер. Мы облегченно вздохнули.
Я положила голову на плечо Брюсу, в ответ он прижался ко мне щекой. После всего пережитого, после страшных волнений мне казалось, я уже не засну, но вскоре глаза сами собой начали слипаться. Я чуть шевельнулась, и Брюс, слегка отстранившись, поцеловал меня в висок:
— Спи, все хорошо. Мы в безопасности.
— Нет, хорошо уже не будет, — пробормотала я, сглатывая слезы.
— Пока в безопасности, — шепнул Брюс. — А теперь поспи. Завтра предстоит тяжелый день.
— Когда доберемся до ранчо, все наладится? — с надеждой спросила я.
— Твой отец наверняка там, ждет и страшно волнуется. Представляешь, как он обрадуется, когда вы с Эшли приедете? И кошмар сразу закончится, по крайней мере для нас. С такими запасами и арсеналом точно не пропадем.
Убаюканная его словами, я погрузилась в глубокий сон.
ГЛАВА 11
СКАРЛЕТ
Здания вокруг дома Эндрю тонули во мраке и казались такими же покинутыми, как и все остальные. На пустынной улице не было ни души. Легкий наклон дороги перед домом показался мне неприступным склоном после той пробежки, которую я только что совершила. Я тяжело передвигала ногами и все же старалась ступать как можно тише, чтобы под подошвами не шуршал гравий. Кое-как я добрела до калитки, и та со скрипом подалась. Вскоре я уже стояла у задней двери. С того времени, как я ушла от Эндрю, мне не часто приходилось бывать тут.
После нашего развода двухэтажный коттедж в соседнем городке, где мы жили всей семьей, стал Эндрю не по карману, и он перебрался сюда, в бывший дуплекс. Не самое лучшее место во всех смыслах. Западная часть Андерсона по праву считалась криминальной, и облавы на наркодельцов здесь устраивали регулярно.
Развод вкупе с переездом сильно повлияли на моего бывшего супруга. По крайней мере, во время своих визитов вел он себя почти безукоризненно. Бесконечный ор прекратился. Вспышки гнева сменились редким проявлением недовольства и тяжелыми вздохами. Не знаю, что стало тому причиной — тоска по дочерям или мое отсутствие.
Поднявшись на две ступеньки, я постучала в окошко из оргстекла в верхней части двери. Тишина. Занавеска не давала разглядеть комнату. Я постучала снова, потом подергала ручку. Заперто.
Сердце билось так сильно, что вот-вот готово было выскочить из груди.
Я проверила все окна в доме, до которых смогла дотянуться. Заперто.
— Эндрю! Дженна! Холли! — забарабанила я по стеклу гостиной. — Это мама. Вы здесь?
В ответ ни звука.
Я припала ухом к окну. Ничего. У меня задрожали губы, на глаза навернулись слезы. Я прижималась к стеклу все сильнее, пока ухо не начало покалывать. Зажмурившись, я отчаянно молилась, чтобы кто-нибудь в доме ответил и рассеял мои страхи.
Все напрасно. Я отпрянула от окна и огляделась по сторонам. По щеке у меня скатилась слеза. Я потянулась стереть ее и нечаянно ударилась локтем о стекло. Потом размахнулась и врезала уже целенаправленно, вложив в удар всю горечь, боль и страх. Окно разлетелось вдребезги на удивление тихо. Осколки градом посыпались на подоконник, пол и на меня.
— Эндрю? — громким шепотом позвала я.
Перемахнув через подоконник, я обыскала дом, каждую комнату, каждый уголок. Что-то было не так. На полу не валялись куртки девочек, их ящики были плотно задвинуты, и ни одного рисунка Холли на столе! Значит, до дома они не доехали. Весть об эпидемии, должно быть, застала их прямо во время встречи с губернатором. Как знать, может, девочки сейчас вместе с ним в охраняемом убежище. Или Эндрю увез их от греха подальше. Они могли быть где угодно.
— Вот черт! — выругалась я в полный голос и вдруг завопила: — Вот че-е-ерт!!!
Схватив первое попавшееся кресло, я швырнула его через всю комнату, но не удержала равновесия и рухнула на колени.
— Нет, нет, — причитала я, свернувшись калачиком на полу.
Перед глазами стояли невинные, насмерть перепуганные мордашки дочерей, которые не знали, где сейчас мама, жива ли, и очень беспокоились за меня — в точности как я за них. Силы покинули меня окончательно. Неужели мне больше не суждено увидеть, как Дженна закатывает глаза, не услышать, как Холли перебивает меня? Как же мне хотелось, чтобы они оказались рядом, сказать им, что все будет хорошо! Только вместе мы могли выстоять. Жизнь без них не имела смысла. Я зарыдала, сотрясаясь всем телом, ничуть не заботясь, что кто-то услышит, а услышат наверняка — мои завывания были единственным звуком в этом богом забытом городишке.
— Простите меня, простите, — повторяла я, раздираемая чувством вины и отчаяния. Потом уткнулась носом в ковер, обхватив голову руками. Вскоре на меня навалилась чудовищная усталость. Рыдания стихли, и я провалилась в темноту. Она обступала со всех сторон, унося меня в пучину безмятежности и покоя…
Снаружи завыла сирена, предупреждая о торнадо. Странно. По радио ничего такого не передавали. На учебную тревогу не похоже. Если ее и проводили, то исключительно по четвергам, а сегодня… сегодня… Из головы совершенно вылетело, какой сегодня день.
