Мы с Дэвидом отвезли очередной передвижной рентген в отделение скорой помощи, а на обратном пути столкнулись с измотанной Кристи.
— Ребята, внизу такой же бедлам, как и наверху?
— Ага, если не хуже, — буркнул Дэвид.
— Скарлет, ну что, выручишь с дугой? — Кристи умоляюще посмотрела на меня.
Я покосилась сперва на Дэвида, потом на нее и вздохнула:
— Такими темпами вряд ли. Если возьму пейджер, до ночи застряну наверху, а мои одни не справятся.
Дэвид посмотрел на свои наручные часы:
— В полчетвертого придет Таша, до того времени продержимся.
— Точно? — усомнилась я, забирая у Кристи пейджер.
Дэвид лишь отмахнулся:
— Конечно. Как только Таша появится, отдашь мне пейджер и можешь идти.
Я прицепила пейджер к поясу и, помахав Кристи, направилась наверх.
Она, видимо, почувствовала себя виноватой:
— Спасибо тебе большое-пребольшое!
Я в энный раз пробежала мимо Чейза. С каждым часом он выглядел все более напуганным. Впрочем, как и все. Судя по бедламу в отделении скорой помощи, снаружи творился настоящий ад. Я хотела узнать, что говорят по телевизору, но едва заканчивалась одна операция, пейджер начинал пищать, срочно требуя меня на другую.
Как и следовало ожидать, до половины четвертого из хирургии мне было не выбраться. Операцию за операцией я двигала С-дугу от одного стола к другому. Иногда приходилось брать вторую дугу и ассистировать двум врачам одновременно.
За какие-то полдня мне «посчастливилось» увидеть раздробленное бедро, два сломанных предплечья, переломанный таз, а еще проехаться в лифте до самой вертолетной площадки с пациентом на каталке, которую толкали две медсестры. Его вены просвечивали сквозь кожу, на которой проступали капельки пота. Судя по обрывочным фразам медсестер, бедолаге предстояла ампутация руки.
Казалось, операциям не будет конца, но звать Дэвида на подмену не хотелось. Девочки все равно за городом, дома меня никто не ждет, а у Дэвида жена и двое ребятишек. Если кому и оставаться сверхурочно, то мне. Правда, начальство не одобряло переработки, а у меня на этой неделе и так уже было четыре лишних часа.
Проходя мимо приемного покоя, я заметила тучную женщину на каталке, она явно нервничала и была чем-то огорчена. Одна рука у нее была перевязана, и бинт почти насквозь пропитался кровью. Женщину я помнила по отделению скорой помощи. Интересно, где ее родня?
Мимо меня на полном ходу пронеслась Энджи, дежурная сестра, в заляпанной розовой помадой хирургической шапочке. Энджи притормозила, подкрасила губы блеском и весело улыбнулась мне:
— Я слышала, как Чейз спрашивал про тебя.
Я почувствовала себя неловко и отвела взгляд.
— И ты туда же…
Господи, заняться им всем, что ли, нечем, кроме как обсуждать отсутствие у меня личной жизни? Или все настолько жалели меня, что сватовство было делом чести каждого из них?
Энджи хитро подмигнула:
— Позвони парню, иначе отобью.
Я лишь усмехнулась:
— Обещаешь?
Энджи закатила было глаза, но вдруг спохватилась:
— Ой, черт, Скарлет! Прости, чуть не забыла — твоя мама на второй линии.
— Мама?
— Да, звонок перевели сюда минуту назад.
Я недоуменно глянула на телефон. Чего ради мать решила позвонить мне на работу? Разговаривали мы редко, только в самых крайних случаях. Неужели с девочками беда? Я схватила трубку:
— Алло?
— Скарлет, слава богу! Ты новости смотришь?
— Мельком, тут дел по горло. Но ситуация скверная. В аэропорту Лос-Анджелеса настоящая паника. С рейсов сняли кучу больных. Похоже, они и завезли эту гадость сюда.
— Я бы на твоем месте не переживала. В нашей глуши редко что происходит.
— Тогда зачем ты звонишь? — удивилась я. — Что-то с девочками?
— С девочками? — Мать прокашлялась, и мне показалось, я услышала снисходительный тон даже в ее кашле. — Зачем мне звонить из-за них? У меня на кухне в углу возле холодильника вздулся линолеум. Я думала, ты могла бы попросить Эндрю заехать ко мне и посмотреть, в чем дело.
— Он с девочками. Ладно, мам, не могу сейчас говорить. У меня операция.
— Да-да, всегда найдутся дела поважнее собственной матери.
Вечно она так.Пока мы болтали, Энджи с фельдшером уже подготовили операционную.
— Я ему позвоню, только вряд ли он вырвется. Я же говорю, с ним девочки.
— Что-то они к нему зачастили. Ты-то каждые выходные небось по барам гуляешь?
— Нет.
— Что может быть важнее воспитания собственных детей?
— Мне пора.
— Больная тема, понимаю. Ты с детства не любишь признавать свои ошибки.
— Каждые вторые выходные девочки проводят с их отцом. Такой был уговор.
— Да, но почему это всегда должны быть именно те выходные, когда мне нужна помощь?
— Пока, мама. — Едва я со вздохом повесила трубку, в ординаторскую вошел доктор Поллард.
— Всем добрый день. Приступим. Много времени это не займет. — Он выставил руки, чтобы Энджи смогла натянуть на них перчатки. — Хотя, судя по ситуации, работать предстоит до глубокой ночи. Надеюсь, ни у кого нет планов на вечер?
— А это правда? — спросила фельдшер Элли из-под маски. — Ну, про лос-анджелесский аэропорт?
— В аэропорту Вашингтона сейчас то же самое, — вставила Энджи.
Глянув на время, я снова достала свой сотовый из переднего кармана халата. Я легко могла получить выговор за такое поведение, но мне было не до того. Я быстро набрала «Срочно позвони» и отправила сообщение на номер Дженны. Ответа не последовало, и тогда я набрала Эндрю. На четвертом гудке включилась голосовая почта.
— Привет, это Скарлет, — вздохнув, начала я. — Перезвони мне на работу. Я в хирургическом. Я приеду сразу же, как только освобожусь.
НАТАН
Очередной бессмысленный рабочий день подошел к концу. По идее, выйдя из офиса, я должен был проникнуться долгожданной свободой и улыбнуться ей, но я не проникся и не улыбнулся. Осознание того, что я впустую потратил еще один день моей жизни, вгоняло меня в депрессию. Я бы даже сказал, убивало. Изо дня в день мне приходилось отсиживать восемь часов в офисе одной энергетической компании, а вечером возвращаться к жене, которая ненавидела меня только за то, что я существую.
Обри не всегда была такой стервой. Первое время после свадьбы мы много смеялись, а по ночам не могли нацеловаться и наласкаться. Она сама предлагала мне оральный секс, и не потому, что это был мой день рождения, а потому, что хотела сделать мне приятное.
