— До сих пор не могу поверить, насколько все было вкусно «У Ирены». — Гриффен отчаянно попытался перевести разговор на другую тему. — В таком укромном месте.
— Надо, Гриффен, чаще выбираться, — словно по команде, подхватил Джером. — Зря я приучил тебя заказывать еду по телефону. Живешь на черт знает какой дряни, к которой привык в Энн-Арборе. Новый Орлеан — город гурманов. Плохо питаться невозможно, если хватает ума не покупать «лаки-дог». Здесь без хорошей кухни и солидных порций заведение долго не протянет.
Из тумана вынырнула чья-то тень и пошаркала им навстречу. Гриффен, памятуя о Джордже, с подозрением вгляделся в силуэт. Наконец он узнал в нем одного из тех бездомных нищих, что живут на подаяние от туристов. Поначалу из-за очень коротких волос, морщинистого лица и бесформенной куртки Гриффен не сразу понял, мужчина это или женщина, Он всегда сторонился попрошаек и готовился дать отпор.
— Это вы, мистер Джером? — молвила тень. — Хвала Господу. Надеялась, что увижу вас поздно вечером.
— Привет, Крошка. — Джером остановился. — Нравится такая холодная погода?
— О да, очень, — сказала попрошайка. — Мистер Джером, не могли бы вы помочь, хоть немного? Всего семьдесят пять центов, чтобы переночевать в приюте.
Нищенка жалобно хныкала и поглядывала по сторонам. Полиция не слишком дружелюбно относилась к попрошайкам, беспокоившим туристов в Квартале.
— Конечно, Крошка, — ответил Джером, протягивая ей бумажку, Гриффен заметил уголок купюры. Пятерка. — Только теперь будь очень осторожна. Слышишь? Чуть зазеваешься, и отберут.
— Хвала Господу. Спасибо, мистер Джером, — с улыбкой сказала женщина, отступая. — Доброй вам ночи. Вам и вашим друзьям.
Туман поглотил ее, видение исчезло.
— Зачем ты это делаешь, Джером? — удивился Гриффен.
— Что именно?
— Даешь бродягам деньги, — уточнил Гриффен. — Раз десять уже видел.
Какое-то время Джером молчал.
— Шулер, ты хоть раз в жизни был голодным? — наконец ответил он тихим голосом.
Гриффен не был и едва не почувствовал себя виноватым.
— Дело не в этом, — твердо сказал он. — Мне казалось, ты всегда отличался здравым смыслом. Надо быть изрядным жуликом, чтобы обвести тебя вокруг пальца. Ну а чтобы дважды проделать один и тот же трюк, и думать нечего.
Джером мимолетно улыбнулся.
— Хотелось бы верить, что это правда.
— Как же так? Выходит, ты готов отдать немалые деньги только потому, что кто-то подошел к тебе на улице и попросил? — не унимался Гриффен. — Не хочу показаться жестким, но мне говорили, что попрошайничество здесь — настоящий рэкет. Эти так называемые нищие имеют неплохой навар с сердобольных туристов. Слышал, кое у кого свои машины. Доезжают на них до Квартала и оставляют на соседних улочках, прежде чем прикинуться бездомными. Разве нет у государства всяческих программ их поддержки? Не на это ли уходят наши налоги? Почему мы должны снова лезть к себе в карман, чтобы оплачивать их выпивку и пристрастие к наркотикам?
— Рада слышать, что ты не хочешь показаться жестким, Старший Брат, — саркастически заметила Валери.
— Эй, я потому и спросил, — возразил Гриффен. — Знаю, просто так Джером ничего не делает. Если вдруг особого смысла не вижу, спрашиваю. Чем не способ учиться, согласна?
Дальше компания шла уже молча. Гриффен терялся в догадках. Ответит ему Джером или нет? Не подпортил ли он невзначай настроение вечера?
— Я скажу тебе, Шулер, — наконец отозвался Джером. — Одна из легенд… историй в религии вуду повествует о том, как один из богов, кажется, Чангул, ходит среди людей под видом нищего, чтобы проверить их милосердие. Искренне ли люди сострадают или только на словах, потому что этого требует вероучение.
Гриффена такой ответ застиг врасплох.
— Дай-ка подумать, — сказал он. — Что-то очень похоже на скандинавскую мифологию. Разве не Один превращался в… — Внезапно он осекся. — Подожди, Джером. Ты хочешь сказать, что веришь в учение вуду? Практикуешь?
— Почему нет? — ответил Джером, подняв бровь. — В чем проблема?
— М-м-м… нет… я не знаю, — замялся Гриффен. — Никогда особо не задумывался. Да и не вели мы бесед о религии. Ты — и вдруг религиозен? Даже в голову не приходило.
— Вот здесь ты во многом прав, — сказал Джером. — Всегда держи в уме разницу между религией и духовностью.
Гриффен покачал головой.
— Боюсь, Джером, тебе придется немного пояснить. Не вижу особой разницы.
— Вы, двое, — вмешалась в разговор Валери, — о чем шушукаетесь?
Джером повернул голову.
— Хочешь попробовать, Рыжая Красотка? — предложил он. — Объяснять я не мастак.
— Кругом полно верующих, разочаровавшихся в религиозных организациях, — не стушевалась Лиза. — Они, возможно, живут в гармонии с миром и в глубине души верят в высшие силы или божественный план, но их оттолкнула ритуализация, которую привнесли якобы религии. Особенно когда священнослужители жертвуют духовностью ради денег или политики.
— Помнится, у Джона Макдональда в одном из романов о детективе Трэвисе Макги, — вставил Джером, — главный герой считает, что религиозная организация — это когда все стройными рядами идут смотреть на закат.
— Верно, — подхватила Рыжая Лиза. — Для одних религия — это церковь раз в неделю и лицемерные пять долларов на то, во что они не верят. Для других — и, думаю, Джером и я к ним относимся — есть определенные учения, возможно, под флагом одной из религий, которые задают нормы жизни или жизненный уклад. Речь не о том, «практикуешь» религию или нет. Важно пребывать в ней, день за днем.
— Если ты откроешь свою душу, — добавил Джером, — то почувствуешь суть религии. Знаешь, почему, как только новое учение берет верх над старым, его последователи строят новые храмы на месте прежних святынь? Потому что в мире есть несколько точек, где сосредоточена энергия. Те, кто чувствителен, их воспринимают. Новый Орлеан в целом и Квартал в частности одно из таких мест. Оно буквально дрожит от энергетики, и разные люди реагируют на это по-своему. Вот почему здесь всегда собираются творческие люди, выражающие себя в искусстве, музыке или театре. Именно поэтому здесь столько людей либо очень набожных, либо духовных, либо и то и другое.
— Не потому ли город поделен не на районы, а на общины? — спросила Валери. — Хотелось бы знать.
— Да, безусловно, но лишь отчасти, — пояснил Джером. — Только потому, что христианство вместе с католицизмом господствовали здесь с давних пор. Вот еще один пример: Марди-Гра, «Жирный Вторник». Люди в стране думают о карнавале, как о самой крупной открытой вечеринке, которая длится неделями. Мол, все пьянствуют и собирают бусинки, летящие с кортежей. Они полностью забывают о том, что карнавал — это празднование начала Великого поста. Ручаюсь, почти все местные, кто веселился и готовил триады,
[17]
сидел в барах и ресторанах, в Пепельную среду заполнят кафедральный собор и десятки других городских церквей, чтобы послушать литургию.
