Давайте же взглянем на трагическую историю жизни Марии (или Мари), французской королевы шотландцев.
Продается: один королевский отпрыск
В наше время члены британской королевской фамилии часто жалуются на то, что они слишком рано — или же слишком часто — оказываются в центре общественного внимания. Марию эта участь постигла с самого рождения.
Она родилась 8 декабря 1542 года в 30 километрах от Эдинбурга, во дворце Линлитгоу, неподалеку от одноименного озера. Дата была знаковой: праздник Непорочного зачатия Девы Марии. А вот место рождения подкачало: рожденным в Линлитгоу обычно присваивали прозвище Черная Сука из-за собаки, изображенной на гербе города.
Мать Марии, Мария де Гиз, была второй женой короля Шотландии Якова V. Его первая жена, скончавшаяся от туберкулеза, тоже была француженкой, и благодаря браку с Марией Яков рассчитывал упрочить франко-шотландский альянс. Этот союз всегда раздражал англичан; Генрих VIII, очевидно чувствующий себя одиноко после казни Анны Болейн, тоже участвовал в конкурсе на руку Марии де Гиз.
Мария испытала облегчение, когда ее семья отклонила предложение Генриха. Ужасаясь той участи, какая постигла Анну Болейн, она якобы сказала: «Может, я и высокая женщина, но шея у меня короткая». Это была шутка, обернувшаяся горькой трагедией, когда спустя пятьдесят лет дочь Марии, королева Шотландии, положила свою изящную шею под английский топор по приказу дочери Анны Болейн, Елизаветы Первой.
В конечном итоге Мария де Гиз вышла замуж за шотландца и переехала в Эдинбург, прихватив с собой коллекцию французских безделушек, призванных скрасить этот переезд, — грушевые деревья, кабанов, портных и, разумеется, докторов.
Довольно быстро, один за другим, у Марии и Якова родились двое сыновей, которые умерли в младенчестве, а следом на свет появилась принцесса Мария. Но король, вконец измотанный войной с Англией, к тому времени уже находился на смертном одре и спустя шесть дней после рождения дочери потерпел поражение в борьбе за жизнь, скончавшись в возрасте тридцати лет. Новорожденной Марии еще не было и недели, когда она стала королевой Шотландии, а регентство досталось ее матери-француженке. Как правнучка Генриха VII, Мария к тому же оказалась следующей в очереди на английский престол после принцессы Елизаветы. Как видим, довольно серьезная ответственность легла на плечи столь юной особы.
В результате еще задолго до того, как Мария научилась фокусировать взгляд, на нее уже были устремлены взоры всех европейских монархов. В одиннадцать дней от роду она получила первое предложение о замужестве, когда Генрих VIII попытался компенсировать неудачу с Марией де Гиз обручением новорожденной Марии со своим сыном Эдуардом, которому тогда было пять (лет, разумеется). Последовал отказ, возможно, все-таки из-за разницы в возрасте: в конце концов, Эдуард был в 150 раз старше Марии.
Но, как известно, женитьба была весьма щекотливой темой для Генриха VIII, и он, во второй раз получив от ворот поворот, пришел в такую ярость, унять которую смог, лишь совершив несколько разрушительных набегов на Шотландию, которые в шутку окрестили «ухаживанием с применением грубой силы» (можете себе представить, чего стоило добиться расположения девушки в те времена), и в итоге вынудил шотландцев подписать соглашение о помолвке между Марией и Эдуардом.
Мария де Гиз, должно быть, вздохнула с облегчением, когда в 1547 году Генрих VIII скончался, не успев привести в исполнение свои планы, но его смерть не означала, что давление прекратится, потому что практически каждый шотландский вельможа предлагал в женихи своего сына или кузена. Мария знала, на что способны шотландские лэрды
[52]
, и понимала, что эти предложения могут сопровождаться и попытками заточения маленькой Марии в фамильном замке с передачей регентства лэрду, а потому обратилась за помощью к своей родине.
Ей повезло, что король Франции Генрих II с детства был другом семейства Гизов, да еще к тому же ярым противником англичан. Он с радостью взялся за разрешение конфликта и обручил шотландскую инфанту со своим сыном Франциском, который был на год моложе Марии. Дабы ни англичане, ни шотландцы не смогли разлучить двух королевских отпрысков, Генрих послал за Марией собственный корабль — за малышкой Марией, но не за ее матерью, которая осталась в Шотландии с французской армией, чтобы защищать французское влияние на шотландскую корону.
Шел июль 1548 года, Марии было пять лет, а ее уже разыгрывали как козырь, пусть и крохотный, в большой политической игре.
Маленькая королева оказалась настоящей морячкой и во время долгого путешествия во Францию сквозь бурю и шторм не уставала высмеивать своих изнывающих от морской болезни компаньонов — сводных братьев, охранника, гувернантку, четырех молоденьких фрейлин (все по имени Мария) и многочисленных слуг. Корабль сильно потрепало, и даже сломался штурвал, но в конце концов Мария благополучно высадилась в стране, которой предстояло стать ее домом на все годы детства.
Поначалу у прибывших шотландцев, наверное, возникло смутное ощущение дежавю, ведь они сошли на берег Западной Бретани, дождливой, одетой в гранитные скалы сестре Шотландии, где местные жители говорили на языке, родственном гэльскому языку шотландцев. Сама Мария ни слова не понимала по-гэльски — в Эдинбурге говорили на южно-шотландском диалекте английского, — но Бретань и ей показалась уютно-знакомой.
Впрочем, постепенно все обретало более французские очертания, пока длился их двухмесячный вояж к востоку, в королевский замок в Сен-Жермен-ан-Лэ, в пригороде Парижа, где придворные уже изнывали в ожидании новой принцессы, а поэты слагали оды красоте Марии, еще ни разу не видев ее в глаза.
Когда же она наконец прибыла, парижане, судя по всему, испытали легкий шок. Малышку они нашли довольно изысканной, но вот ее шотландских слуг и придворных сочли дикарями — причем дикими в прямом, животном, смысле, а не в том, что касается их светскости.
Будущие родственники Марии решили, что ей срочно требуется французское воспитание, чтобы она могла достойно исполнять роль королевы Франции — гораздо более важную, чем роль королевы Шотландии.
Теперь, когда можно было не бояться войны и похищения, у Марии началось идиллическое французское детство, как и у всего подрастающего поколения при дворе короля Генриха II. Одним из новых товарищей по детским играм был и ее будущий муж — хилый заика Франциск, который, похоже, страдал врожденными пороками из-за того, что его мать, Екатерина Медичи, увлекалась снадобьями для удачного зачатия — а в шестнадцатом веке противопоказаний на упаковках не писали (главным образом потому, что упаковок не существовало).
Веселая королевская компания перемещалась из одного роскошного замка в другой — Сен-Жермен-ан-Лэ, Фонтенбло, Блуа, — и Мария, очаровательная живая девчушка, приводила всех в полный восторг. Ее, как любимицу Генриха, взяла под свое крыло его гламурная любовница, Диана де Пуатье, которую в сегодняшней Франции считают секс-символом шестнадцатого века. Диана была на двадцать лет старше Генриха, но настолько соблазнительна, что жена Генриха, Екатерина Медичи, просверлила дырки в потолке королевской спальни, чтобы подглядывать за любовными играми мужа и Дианы и, разумеется, кое-какие хитрости брать на вооружение.
