Так или иначе, но корабль Гарольда, как назло, попал в сильный шторм — кто бы сомневался — и потерпел крушение близ Понтьё (часть Нормандского герцогства), во владениях графа Видо, который прославился своей любовью к захвату заложников. Неожиданное появление Гарольда настолько обрадовало графа, что его впору было называть «очень веселой вдовой»
[11]
, и он не преминул тотчас взять под стражу богатого англосакса.
К несчастью для Видо, его сюзерен, Вильгельм, прослышал о ценном трофее и объявил заложника своей собственностью.
С этим было не поспорить — Вильгельму, как герцогу Нормандскому, принадлежало все, что море выбрасывало на берег, включая многочисленные туши китов, которые служили ценным источником жиров и китового уса
[12]
.
Став узником нормандского соперника, Гарольд должен был опасаться за свою жизнь, но его разве что пощекотали бы мечом — это максимум, что ему грозило. Вильгельм не имел привычки убивать своих родовитых врагов, если только они не становились совсем уж бесполезными для него или позволяли себе шутки насчет кожевенного производства. Он предпочитал принуждать их к присяге на верность ему как сюзерену, что означало для них пожизненное обязательство, под страхом смерти и/или вечного барбекю в геенне огненной, отдавать ему процент от всего заработанного и помогать защищать его территорию в случае необходимости. Короче говоря, бедных врагов он пускал на мясо, а богатых доил.
С Гарольдом он мог отхватить гораздо более жирный куш: присяга на верность вынудила бы семейство Годвинов отступить в борьбе за английскую корону, пропустив вперед своего сюзерена, Вильгельма. Согласно саксонским источникам, Гарольд, присягая, не знал, что под столом спрятаны мощи, что превращало простое обещание в священную клятву. Но Вильгельма и нормандцев неосведомленность Гарольда в происходящем ничуть не смущала. В те времена люди были очень богобоязненны. Если ты клялся на останках святых, то должен был сдержать клятву во что бы то ни стало, иначе на воинов твоей армии нападут полчища паразитов или еще какая напасть обрушится. В глазах нормандцев клятва Гарольда была освящена Богом как свидетелем.
Вильгельм еще туже закрутил гайки, обручив Гарольда со своей дочерью Аэлис, несмотря на то что она уже была официально помолвлена с местным аристократом — таким образом, доказав, что все нормандские клятвы священны, но некоторые священнее других.
Теперь, когда Гарольду, связанному по рукам и ногам, пришлось смириться с притязаниями Вильгельма на английскую корону, он наконец получил позволение отплыть домой, в Англию. На гобелене показано, как Гарольд виновато втягивает голову в плечи, рассказывая свою сказку королю Эдуарду, а тот с упреком смотрит на него, словно говоря: «Что, ты был в Нормандии и не привез мне камамбера?»
Аудиогид говорит об «унижении» Гарольда, но, если на самом деле миссия Гарольда заключалась в том, чтобы сообщить Вильгельму об его избрании королем, при чем здесь унижение? Он доставил послание по адресу и даже присягнул на верность будущему королю Вильгельму. Да, поездка несколько затянулась, и он забыл привезти подарки, но в целом все прошло так, как и планировалось.
С другой стороны, у Гарольда были все основания повесить голову, если его миссия по освобождению родственников провалилась, ведь он не только вернулся один, но еще и позволил заманить себя в ловушку, присягнув на верность Вильгельму, и это при том, что Эдуард видел в нем, Гарольде, своего наследника.
Мы никогда не узнаем правду, но одно можно сказать со всей определенностью: когда Эдуард Исповедник скончался 5 января 1066 года, Гарольд принял решение Витангемота и официально стал королем Англии. А по ту сторону Ла-Манша самодовольные ухмылки Вильгельма сменились угрозами оспорить это избрание. Гарольд присягал на верность в присутствии свидетелей и на останках святых, а потому не имел права претендовать на трон в обход своего сюзерена. Нормандцы тотчас принялись обвинять нового короля в нарушении клятвы, самом тяжком преступлении при феодализме.
Впрочем, Гарольду не было нужды нанимать дорогих адвокатов, чтобы выработать достойную линию защиты — какой заложник откажется давать клятву своему похитителю? И какими юридическими правами обладал иностранец Вильгельм в Англии?
Вероятно, чувствуя, что Гарольд может выиграть дело, герцог Нормандский Вильгельм решился даже обратиться за поддержкой к Церкви. (Да-да, к той самой Церкви, на чьи запреты он плевал, когда захотел жениться на своей кузине.) В качестве награды Вильгельму за вновь обретенное благочестие Папа послал ему освященное знамя, которое хорошо просматривается на гобелене, совсем как логотип спонсора на комбинезоне гонщика «Формулы-1», и словно бы говорит: «Бог благословляет тебя на борьбу» — ну или что-то в этом роде.
На гобелене так же отчетливо видно нечто напоминающее воздушного змея в форме яичницы. Это комета Галлея, которая появилась на небосклоне в конце апреля 1066 года и была, разумеется, объявлена нормандцами знаком Божьим, подтверждающим то, что Гарольд клятвопреступник и что его должен сместить с трона благочестивый и набожный Вильгельм, который именно это и намеревался сделать.
Те же самые толкователи знаков весьма кстати для Вильгельма проигнорировали шторм, вынудивший нормандский флот вернуться к родным берегам, где он был вынужден стоять на якоре две недели, прежде чем предпринять новую попытку пересечь Ла-Манш. И когда наконец нормандцы высадились на южном побережье Англии недалеко от местечка Гастингс 28 сентября 1066 года, их настигло еще одно дурное предзнаменование: решительно двинувшись к берегу, Вильгельм поскользнулся и упал лицом вниз, после чего ему пришлось успокаивать свое перепуганное войско. Он выкрутился, сказав: «Обеими руками держу я теперь землю Англии!»
Гобелен выглядит на удивление антинормандским, когда показывает высадку на берег. Так артельщики не столько строят первый форт Вильгельма, сколько дерутся между собой. Не менее красноречивы и картины мародерства: нормандские воины грабят замок, пастушок пытается дать отпор рыцарям-верзилам, которые воруют его овец, горит чей-то дом, а женщина молит о пощаде…
Мало что зная о Вильгельме Завоевателе, трудно поверить, что он когда-либо видел эти сцены на гобелене. Но возможно, он просто пропустил первую половину рассказа, потому что самое главное было впереди…
Шаг 3. Оружие массового поражения — к бою!
Четырнадцатого октября 1066 года — возможно, самая важная дата в британской истории, или, точнее сказать, в истории всего англоговорящего мира. Именно в этот день Вильгельм Завоеватель бросил вызов своему сопернику, королю Гарольду, в битве при Гастингсе. Результатом, как все мы знаем (хотя тем, кто не знает, следовало бы пропустить окончание этого абзаца), стало поражение англосаксов Гарольда. На первый взгляд это можно было бы считать победой франкоговорящей культуры (и французы до сих пор именно так это и трактуют), но, как мы увидим далее, англоговорящего мира вообще не существовало бы, если бы победил Гарольд — а он был очень близок к победе.
