Книга За далью волн, страница 91. Автор книги Роберт Линн Асприн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «За далью волн»

Cтраница 91

Но победят ли они? В оригинальной версии это не стоило им особого труда, потому что Артур умер, не успев дать им отпор, — погиб от руки своего незаконнорожденного сына, Мордреда — Медраута.

Того самого Медраута, которого только что убил Питер, полагая, что тем самым предотвратит покушение на Артуса.

— Бог мой, Селли… — прошептал Питер. — До чего же ты хитра, пташка! Она поработала им, словно молотком для крокета, — не дала Медрауту обойти Артуса, главного игрока своей команды.

«Скорее всего, теперь Артус проживет достаточно долго для того, чтобы изгнать ютов из Гвинедда», — догадался Питер. А как только север обретет свободу, он сосредоточит свои усилия на засевших на юге саксах, и займется ими — не в этом году, так в следующем.

«И это ему так или иначе удастся — ведь он Артур! Британия никогда не станет Англией. Промышленной революции не суждено произойти — по крайней мере здесь. Мой мир прекратит существование.

Нет, еще хуже: его не будет вовсе!» Питер посмотрел на Артуса Пендрагона, Dux Bellorum. Короля-прародителя Англии, валлийского кельта. Артус сжимал в объятиях своего мертвого сына, но он больше не плакал. Казалось, он обезумел. Взгляд его был устремлен в одну точку.

«Проклятие, где же Какамври со своей преторианской гвардией?» — гадал Питер. Но тут же понял, в чем дело: убийство Медраута произошло почти бесшумно. Артус был слишком ошеломлен для того, чтобы позвать на помощь охрану, он только просил Питера «Ланселота» привести лекаря. А «Ланселот», герой Каэр Камланна, консул, легат, носитель черного и серебряного цветов, стоял, молчал и смотрел на то, как двое невинных людей умирают в одном теле — теле Медраута.

Но пока никто не знал об убийстве.

Он смотрел на Артуса, своего командира. Своего отца. «Ты послал меня в Сэндхерст. Ты отправил меня в армию. Отец, ты хоть представлял, чем я занимаюсь? Разве тебе, простому полковнику, воевавшему в Северной Корее, понять, что такое — днями и ночами охотиться за ирландскими гадюками на манер святого Патрика, и ждать пули в затылок или бомбы под ногой?» Он смотрел на Артуса, которому только что спас жизнь и тем самым обеспечил ему пожизненную защиту. На человека, который в реальной истории должен был погибнуть.

— У меня нет времени, — сказал Питер. Моргнул — слезы застилали глаза, текли по щекам. — У меня нет времени. Нет времени.

Он опустился на колени, схватил Dux Bellorum за волосы, запрокинул его голову и резким движением перерезал сонную артерию острым, но все же недостаточно острым кинжалом.

Перед глазами Питера возникла строчка — что-то вроде титра в конце учебного военного фильма: «Вот так Питер Смит обрек мир на гибель своим эгоизмом и любовью, совершив ритуальное убийство».

«Я стал агентом Закона Сохранения Реальности», — мелькнула у Питера горькая мысль.

Артур выпучил глаза, уставился на Питера, поднял руку к шее и повалился ничком на мертвое тело сына. Губы его сжимались и разжимались, глаза с сожалением глядели на лучшего друга — он словно старался загладить вину Ланселота.

— Гвинифра, — произнес он еле слышно. — Не дай ей увидеть.., не дай ей возненавидеть тебя.

Его голова тяжело упала на грудь Медраута, глаза закрылись.

— У меня нет времени, — повторил Питер. Грудь его сковала жуткая боль. — Ни для короля, ни для страны. Я всего-навсего особый поверенный в делах Закона Сохранения Реальности.

Целых пятнадцать веков Питер смотрел на два мертвых тела, плохо понимая, что он натворил.

А потом он встал. Его руки обагрила кровь Артуса.

— Иисусе! — прозвучал чей-то возглас у него за спиной. Питер обернулся. У входа стояла Гвинифра, бледная как смерть. Ее золотистые волосы были покрыты сеткой, украшенной сапфировыми звездочками. На ней была пушистая желтая туника, отделанная парчой.

Гвинифра, не сводя глаз с трупов, шагнула вперед. Она смотрела на окровавленные тела отца и сына. Подойдя, она опустилась на колени, забыв о том, какие дорогие на ней одежды, и прежде всего потрогала запястье Артуса. А потом — шею Медраута.

Она поднялась, поглядела на затянутые в перчатки из телячьей кожи руки — так, словно видела их впервые в жизни. Теперь и ее руки были залиты кровью. Голос ее дрожал от ужаса, но только голос, да испуг в глазах выдавали ее переживания.

— Ужасно, Ланс. Ужасно. Я бы сказала, что это ты убил их, и наверное, они не стали бы с этим спорить. — Она кивнула в сторону выхода из шатра, где стояли на посту гвардейцы.

— Да, я, — отозвался Питер, все еще не вполне владеющий собой.

— Я знаю. О, Бригитт! Молю, заверь меня, что ты сделал это не из-за любви ко мне. — Она смотрела на Питера, часто-часто моргая. Покачнулась, и неожиданно опустилась на походный трон Артуса.

— Нет.

— Хвала Господу и Богородице. Гвинифра закрыла лицо руками. «Она не рада этому», — решил Питер.

— Любовь моя, — сказал он. — Я не думал о тебе, когда.., когда делал это.

Принцесса опустила руки на колени. Похоже, она немного оправилась от потрясения. На лице ее застыла маска непередаваемой тоски.

Нет, ей никогда не пережить случившегося. Как она сможет такое пережить? Уже сейчас не осталось следа от прежней Гвинифры — она стала холоднее, трезвее. Она понимала, что им больше никогда не суждено будет увидеть друг друга после того, как вина Ланселота в гибели ее мужа и его сына будет доказана.

— Могу ли я спросить, зачем ты сделал это? Питер печально покачал головой. Как он мог ей объяснить?

Принцесса нахмурилась, чуть было не поднесла руку к губам, но вспомнила, что она в крови. Единственная горючая слеза стекла по ее щеке.

— Что ж.., тогда нужно как-то выпутаться. Но как мне помочь тебе?

Питер ошарашенно смотрел на Гвинифру.

— Ты хочешь мне помочь? После того, как я признался в убийстве твоего мужа? Неужели ты его совсем не любила?

— Очень любила. Но теперь его нет, Галахад. Его больше нет у меня. У меня остался только ты.., и тебя я тоже люблю.

— Гвинифра, я не знаю, долго ли нам суждено быть вместе.

— О? — испуганно воскликнула она, потрясенная мыслью о том, что ей, быть может, суждено потерять сегодня еще одного возлюбленного. Потерять?

Питер задумался. Зачем ему возвращаться? Еще несколько дней — какая разница, в конце концов?

— Гвинифра.., прошу тебя, поверь: я сделал это не из ревности, не для того, чтобы отобрать тебя у него… Я любил его.

— Я знаю.

— Но.., я люблю тебя. И я останусь с тобой — так долго, как сумею. Если я покину тебя, то не по своей воле. Скажи, когда ты поняла, что любишь меня?

Она пристально посмотрела на Питера, и, похоже, поняла смысл его вопроса.

— Несколько недель назад, когда ты вдруг так переменился. Просто описать не могу… О, Ланс, он мертв! Мертв!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация