— Там только сорок четвертый размер, — предупредил Евгений.
Роза сникла, а Тося обрадовалась.
— Это как раз размер моего Таси! — восторженно закричала
она.
Мы с Евгением снисходительно ее пожалели, а Роза заметила:
— Тося, имеется в виду размер обуви, а не одежды.
— Я что, дура? — воскликнула Тося и устремилась в мужской
отдел.
Мы побежали за ней. Ужасно интересно, как она будет покупать
туфли, в которые без труда можно спрятать всего ее Тасю, пусть простят мне
легкое преувеличение.
К нашему огорчению, в последний момент Тося одумалась и
сказала:
— Жаль, туфли хорошие, но Тасе они чуть-чуть велики. Нет у
вас меньшего размера?
Продавщица возмущенно покачала головой, мол, мелочью не
торгуем.
После этого мы с Розой потеряли к Тосе интерес и разбрелись
по обувному отделу. Евгений же переместился в соседний и с ходу увлекся
пиджаками.
Я же с восторгом обнаружила чудные комнатные тапочки,
совершенно женские, по непонятной причине оказавшиеся среди грубых мужских. По
нежнейшему черному бархату вышивка золотом и розовый пушок.
Прелесть! Прелесть!
Я уже хотела поделиться своей радостью с Розой, но
неожиданно услышала Тосин визг. Она кричала, как овца перед закланием:
— Безобразие! Что за глупые шутки?! Так можно и убить!
Я, Роза и продавщицы устремились к ней, не в силах ничего
понять. И в этот момент закричала и Роза.
— Это же моя стрела! — закричала она, с огромным трудом
выдергивая стрелу из деревянного обрамления витрины, рядом с которой стояла
Тося.
Это и в самом деле была стрела. Настоящая, довольно данная
стрела. Во всяком случае, такая легко прошила бы человека. Тося просто в
рубашке родилась, просто счастье, что она осталась жива. Особенное это счастье
для Юли, ко горой Тося три тысячи долларов должна.
Меня это происшествие сильно впечатляло. Одно дело слышать,
другое — видеть своими глазами. Огромная жуткая стрела в непосредственной
близости от головы человека…
Я была потрясена.
Продавщицы тоже отнеслись к стреле с удивлением и принялись
крутить головами по сторонам. Тося уже не кричала и, остолбенев, боялась
двинуться с места, а Роза поспешно спрятала в сумочку стрелу, которую по нраву
первенства считала своей…
И в этот миг я поняла, что чего-то здесь не хватает.
Евгения?
Я прекрасно видела, что он в соседнем отделе пытается
разорвать на части пиджак, который мал ему размера на два. Понятное дело,
Евгений любит как раз такой стальной цвет, и понятно, что цвет этот встречается
крайне редко, но нельзя же так увлекаться…
«Роза здесь, Евгений здесь, даже моя сумка здесь, —
подытожила я, — но чего-то все же не хватает».
Память истерично прокручивала картинки последних десяти
минут. И тут я с ужасом осознала, что на этих картинках нет моего Саньки.
Мне уже было не до Розы, не до Тоси и уж тем более не до их
стрелы. Передать не могу, как я испугалась, ведь, будучи в возрасте моего сына,
я сама неоднократно терялась в этом самом «Детском мире», доставляя немало
переживаний и хлопот продавщицам и покупателям, пока родители отдыхали от меня.
Стыдно признаться, что я здесь творила, и это при том, что я была тихим
ребенком. На что же способен мой сын?
Клянусь, у меня были причины для паники.
Я бросилась к Евгению, который застрял в пиджаке, и две
продавщицы тщетно пытались стянуть с него свой товар. Заведенная пропажей сына,
я в одно мгновение вытряхнула Евгения из пиджака и с криком:
«Пропал наш Санька!» — понеслась незнамо куда.
Роза, Тося и Евгений понеслись за мной.
Глава 5
Это был настоящий ужас!
Жуть!
Все эти американские страшилки, призванные нас напугать, но
легко конкурирующие с беззаботными комедиями — так сурова наша
действительность, — все эти фильмы ужасов — просто «тьфу!». «Кошмары на улице
Вязов» — просто мелодрама в сравнении с тем, что я пережила, нарезая круги по
универмагу в погоне за Санькой. Сердце мое выбивало противоестественный марш,
ноги подкашивались, правда, это совсем не мешало бежать, крик ужаса стоял комом
в горле, волосы стояли дыбом на голове, сумка без присмотра болталась на плече…
— Девушка, девушка, у вас сумка расстегнута, — кричали мне
вслед добрые люди.
— Там, кроме денег, ничего нет, — на ходу кричала я им в
ответ.
Теперь вы можете представить, в каком я была состоянии? Как
это «кроме денег, ничего нет»? Совершенно забыла о том, что в сумке лежали
баночки с противоморщинным кремом, духи, пудреница, губная помада, мой
мобильник, тени для век, только что купленный комплект женского белья…
Впрочем, зря я перечисляю все эти сокровища.
Я бредила сыном, я глотала слезы, судорожно вопрошая
Всевышнего:
— Где мой Санька?!
И Всевышний сжалился. На одном из этажей универмага я вдруг
увидела некое существо, сердито топающее по полу туфлями очень взрослого размера.
На голове существа абсолютно косо сидела меховая шапка, из-под лохматого уха
которой раздавался страшный рев и ползли сопли.
Существо тащило по полу огромную спортивную сумку и страшно
ругалось на покупателей и продавщиц, которые из сострадания пытались узнать о
его горе. Покупатели недоумевали, а продавщицам было и грустно и смешно, что
особенно злило существо. Оно махало на них руками, возмущенно топало ногами, и
шло дальше, таща за собой сумку. Все это, естественно, происходило под
аккомпанемент истеричного рева, не прекращающегося ни на секунду.
Экзотический вид существа сбил меня с толку. Это был мой
Санька, но я не сразу о том догадалась. Я даже пробежала мимо, так маленькое
существо было не похоже на то, что я искала. Я даже приняла его за негритенка,
поскольку кто-то из сострадания угостил Саньку шоколадкой, которая тут же и
была размазана по лицу.
Да, я не сразу поняла, но когда поняла, то от радости едва
не потеряла сознание. Я схватила сына на руки и попыталась его расцеловать.
Должна сказать, что это было непросто, поскольку он вырывался и исступленно
кричал:
— Мама! Мама! Где моя мама?!
Слезы градом текли по его щекам. Я едва сама не
прослезилась, так все было трогательно. Мой Санька так был ослеплен своей
бедой, что утратил способность оценивать происходящее, он потерял меня, и я
воочию видела, какое это для него горе.
