— Кле-еен ты мой опавши-ий, — пьяно грянула я, но Роза
возмущенно меня оборвала.
— Да, уверена, — сказала Роза. — Это та самая стрела,
которой меня чудом не убили.
— Почему ты так уверена? — удивилась я.
— Да потому, что я ее грызла, понимаешь, нервничала и
грызла. И эта стрела была обгрызена.
Да, есть у Розы такая привычка, Роза, как маленькая, все в
рот сует и грызет-грызет…
— В тот день, когда пропала стрела, в твоем доме были Тося,
я и Маруся?
— Да, — подтвердила Роза, — и сегодня были только вы: Тося,
ты и Маруся. Раз на Тосю покушались, значит, она не в счет. Остаетесь вы с
Марусей. Ты не брала стрелу?
— Зачем она мне?
— Может, Саньке взяла?
— Чтобы он этой стрелой мне в глаз засандалил?
Я еще не выжила из ума, чтобы тащить в дом такие опасные
предметы. Ты еще ядерную бомбу ему принести предложи. Нет, стрелу я не брала,
могу поклясться хоть на Коране.
— Тогда остается Маруся" — развела руками Роза. —
Тосю-то мы исключили.
— Это ты ее исключила, — напомнила я. — И зря, Тося тоже
могла спереть стрелу.
— Но на нее же покушались…
— Ты что, не знаешь нашу Тосю? Она соврет — недорого
возьмет. Ты видела, как в нее летела стрела?
Роза растерянно покачала головой.
— Вот и я не видела. Тося запросто могла слямзить у тебя
стрелу, а потом устроить эту отвратительную сцену в универмаге. Что может быть
проще? Воткнула стрелу в деревяшку, пристроила свою пустую голову рядом с ней и
подняла визг. А мы из кожи вон лезем, гадая, как это убийце удалось выстрелить
из арбалета прямо в толпе. Произведя на нас впечатление, Тося вернулась домой,
проделала дырку в шляпке, ты же ей показывала свою, вот она точно такую и
проделала, а потом начала прикидываться жертвой. С картиной проще простого:
веревку подпили и жди, когда картина грохнется.
На Розу моя речь произвела сильное впечатление, ее озорная
мордаха потемнела и погрустнела, что бывает редко, такое уж у Розы задорное
мальчишеское лицо.
Актрисы с такими лицами становятся травести и до пенсии
играют пионеров, так много в них оптимизма.
В Розе тоже много оптимизма, несмотря на то, что она не
травести, а гинеколог — помощник бога.
— А зачем Тосе устраивать нам спектакли? — спросила Роза.
Я развела руками:
— Вот уж не знаю.
— Думаешь, она как-то связана с убийцей?
— Сомневаюсь, может, просто решила над тобой подшутить, да
заодно и над нами. Ты ей рассказала про покушения, про картину, она намотала на
ус, слямзила стрелу и пошла нас разыгрывать. Что, не знаешь Тоську? Будет потом
по всему городу эту байку таскать, как она нас наколола, а все будут ржать и в
нас пальцами тыкать. В общем, так, — приказала я, — что бы она ни рассказывала,
ты, Роза, не реагируй. Усмехайся, и все, пускай эта Тоська обломается. Я
уверена, она еще много розыгрышей замыслила, ведь не зря же она снова слямзила
стрелу.
— Да, ты права, — согласилась Роза. — Тоська действительно
решила нас разыграть. Ну, держись, Тоська, фиг что у тебя получится.
И Роза скрутила ловкую комбинацию из трех пальцев.
— Вот и чудненько, — обрадовалась я. — Тогда провожай меня,
пойду Саньке сказку читать, если он еще не заснул.
— Может, чайку попьем? — загрустила Роза.
Она явно не хотела оставаться одна.
— Нет-нет, спешу, — разочаровала я ее. — Уже поздно, и
Санька…
Как все нормальные женщины, мы с Розой еще минут десять
поговорили в прихожей, потом минут двадцать прощались, а потом появился ее
Пупс.
Пупс так странно выглядел, что мы не сразу его узнали. Начну
с того, что от него страшно несло перегаром — даже я услышала, хоть и сама была
заправлена алкоголем. Плащ Пупса был измят, шляпа сидела косо, на щеках
кустилась трехдневная щетина… Очень живописная картина.
Роза отшатнулась и схватилась за сердце.
— Ты же должен быть у Соболева! — закричала она. — Где же ты
так нажрался, скотина?!
— Пошла вон! — отталкивая жену, сказал Пупс и, не разуваясь,
проследовал в свою комнату.
Роза смятенным взглядом уставилась на меня. Такое Пупс
позволил себе впервые. Я пожала плечами, давая понять, что даже помыслить не
могла увидеть Пупса дерзким таким. Однако времени на постижение происходящего у
нас не было, события развивались стремительно, причем по весьма причудливому
сценарию.
Пупс повел себя еще более рискованно. Он вышел из комнаты и
презрительно бросил Розе:
— Денег дай!
Роза, не привыкшая к такому обращению, так растерялась, что
спросила:
— Сколько?
— Сто баксов, — приказал Пупс.
И Роза дала. Да, да, она дала этому озверевшему пьяному
Пупсу сто баксов, и он тут же без всяких объяснений с ними и отчалил. Я не
поверила своим глазам и закричала:
— Да на фига же ты ему сто баксов дала? Зачем ты это
сделала, глупая? Он же, негодяй, их сейчас же пропьет!
— И это в то время, когда мы собрались покупать квартиру, —
всхлипнула Роза. — Тося купит, а мы нет.
Естественно, что после такого поворота я уже уйти никак не
могла, пришлось успокаивать Розу.
— Раз он такой, давай и мы выпьем, — сказала я, — тем более
что мне пора опохмеляться.
— И то верно, — обрадовалась Роза, — тем более что мы так
редко пьем.
— Не чаще раза в неделю, — согласилась я. — И то
нерегулярно.
— Тем более что завтра выходной, — добавила Роза.
— И Женька на дежурстве, — вспомнила я.
Мы выпили. Слава богу, поговорить нам было о чем, а тут еще
этот инцидент с Пупсом.
— Я ему покажу! — пьяно грозила Роза. — Пускай только
придет, пускай только явится.
Я с опасением подумала, что в таком состоянии она и в самом
деле может показать ему что-нибудь не то, и решила дождаться Пупса, чтобы в
случае чего погасить семейный скандал в самом зародыше.
Ждать пришлось не так уж и долго. К полуночи Пупс объявился.
Вид у него был значительно лучше, чем в первый его приход: шляпа надета по всем
правилам элегантности, плащ, как обычно, щегольски свеж, щетина тоже исчезла. О
прежнем Пупсе напоминал лишь легкий коньячный перегар.
Мы с Розой недоуменно переглянулись.
