Почему не ко мне, не к Тосе, про Розу я уже не говорю.
Как они адрес твой узнали?
Пупс, видимо, в происходящем немного разбирался, во всяком
случае, он понял, о чем я говорю, и замычал, потрясая кулаком.
— Лариса, глянь, что там у него? — попросила я.
Лариса разжала кулак Пупса, и на пол выпала смятая бумажка.
Лариса разгладила ее и прочла.
— Мой адрес, — сказала она, — теперь понятно, почему его ко
мне привели.
— А что они сказали, ребята эти? Это не они его так напоили?
— Не думаю, — покачала головой Лариса. — Они сказали, что
нашли Пупса на улице в совершенно беспомощном состоянии.
— Не называй его Пупсом, — посоветовала я, — он нас
понимает. Правда, Витя?
Пупс энергично замотал головой, но тут же взвыл, думаю, от
боли.
— Боже, — воскликнула я, — сердце кровью обливается, на него
глядя. До чего довел себя человек. А ведь совсем недавно был
образцово-показательным мужчиной. Вот к чему приводит алкоголь. Кстати, нет ли
у тебя выпить? Столько горя я не переживу.
Лариса забеспокоилась:
— А что случилось?
— Как — что? — удивилась я. — Сначала ты, потом Пупс. Это
ужасно по отдельности, а вместе — просто невыносимо.
— А что — я? — падая духом, спросила Лариса.
— Ну как же, Юля мне рассказала про стрелу и картину…
Кстати, ты в последние дни носила шляпку?
— Да, носила.
— Покажи-ка мне ее.
Лариса неуверенно глянула на "Пупса. Я поняла, в чем
проблема, с ростом Ларисы невозможно достать с вешалки шляпку, не наступив на
Пупса. Слава богу, у меня таких проблем нет и быть не может. Я, не подходя к
Пупсу (длина рук позволяет), достала шляпку и, не сходя с места, внимательно
осмотрела ее.
— 0-ля-ля, — сказала я.
Иногда люблю блеснуть французским.
— Что такое? — насторожилась Лариса.
— В шляпке дырка, что говорит нам…
Впрочем, я не стала расстраивать Ларису. Бедняжка и без того
вся на нервах.
— Пойдем выпьем кофе с коньячком, — предложила я и повела ее
на кухню.
— Так Юля тебе все рассказала? — спросила Лариса, разливая
по чашкам дымящийся ароматом кофе.
— Не все, а лишь то, что узнала от тебя, — уточнила я. —
Боюсь, и ты не все знаешь.
— В шляпке дырка, — бледнея, произнесла Лариса. — В шляпке
дырка, все как у Тоси. Даже упала картина.
— Ты знаешь и про картину? — удивилась я.
— На следующий день Тося мне позвонила и все рассказала, как
вы искали картину, как нашли ее под столом, как поехали к Розе…
— Ты и про Розу знаешь? — ужаснулась я.
— Да, я третья. Сначала Роза, потом Тося, потом я.
Тося высмеяла Розу, я высмеяла Тосю… Что же со мной теперь
будет?
Бедная Лариса.
— Уверена, что ничего, — сказала я.
Лариса с надеждой посмотрела на меня и, нервно заикаясь,
спросила:
— П-почему т-ты уверена?
— Сама подумай, тому, кто так точно умеет промахиваться,
ничего не стоит в цель попасть, но он этого по какой-то причине не делает,
следовательно, его цель не ваши шляпки.
— Б-боюсь, что мы.
— И не вы. Роза до сих пор жива. С тех пор, как упала
картина, на нее никто не покушался, следовательно, можешь жить спокойно. Твоя
картина тоже упала, значит, покушения прекратятся.
— Правда?
— Поверь моему опыту. Тося тоже жива. Прошло пять дней, и на
нее больше ни разу не покушались. Все как с Розой. Кстати, где та стрела,
которой якобы пытались тебя убить?
— Что значит — якобы? — обиделась Лариса.
— Ну не убили же, следовательно, можно предположить, что не
хотели, — пояснила я. — Так где стрела?
— Лежит в прихожей.
Я рассердилась:
— Что за мода у вас с Розой бросать стрелы в прихожей! Это
же улика!
Лариса к моему заявлению отнеслась скептически и спросила:
— Против кого?
— Пока не знаю, но стрела может пригодиться.
Принеси ее сюда.
Лариса нехотя поднялась из-за стола и вышла в прихожую.
Вскоре оттуда донесся ее удивленный крик:
— Стрелы нет!
— Так я и знала, — воскликнула я. — Ты хоть ее рассмотрела?
— В общем, да, — возвращаясь, ответила Лариса.
— Не заметила, на конце она была жеваная?
— Вроде да.
— Точно, так и есть, — заключила я. — Та же стрела.
Роза ее жевала. Ты же знаешь Розу, все сует в рот.
Лариса кивком подтвердила, спросив:
— И что это значит?
— Что у нее сохранились детские рефлексы.
— Да нет, я про другое, — рассердилась Лариса. — Что из
того, что стрела та же?
— В тебя стреляли утром или вечером?
— Рано утром. Я вышла из подъезда, а стрела просвистела мимо
и вонзилась в дверь. Так что из того, что стрела та же? — повторила Лариса свой
вопрос..
— Впрочем, какая разница — утром стреляли или вечером, —
невзирая на ее вопросы, продолжила я. — Главное, что промахнулись.
— Ты скажешь мне или не скажешь?! — рассердилась Лариса.
— Пока сказать могу лишь одно: Тося не крала у Розы эту
стрелу. Ведь шляпку твою прострелили как раз в тот день, когда Тося с
тяжелейшим похмельем лежала дома. Накануне мы крепко выпили.
— Я точно не помню, когда в меня стреляли. Даже поверить не
могу, что это действительно произошло со мной. Брр! Дикость какая.
— Я знаю, — заверила я. — По времени все сходится. В тебя
стреляли в субботу.
— Но кому это нужно? — заламывая руки, вопросила у люстры
Лариса.
— Меня это тоже интересует, — обратилась к люстре и я. —
Лариса, скажи честно, у тебя есть враги?
Она отшатнулась:
— Откуда им взяться?
— Кто знает. Вот у Тоси, к примеру, много врагов.
Во всяком случае, она так считает.
— Нет у Тоси врагов, кроме Юли, — воскликнула Лариса и тут
же прикусила язык.
