Признаться, такая философия повергла меня в шок.
— Маруся, — закричала я, — ты где эту глупость подслушала?
— Так Санька твой сказал. Думаю, его научила баба Рая —
мудрая женщина. Я как услышала, так прямо вся и рассмеялась, до чего верно.
«Боже, — подумала я, — в недрах моей семьи зреет заговор, а
я тут водку жру с Марусей. Надо срочно бежать домой и спасать от бабы Раи
ребенка».
— Знаешь, — сказала я, вскакивая из-за стола, — пойду. Уже и
поздно.
— Как? — изумилась Маруся. — И ты не хочешь узнать, что я
открыла?
— Только что слышала про водку и селедку.
— Это ерунда. Епэрэсэтэ! Старушка! Садись, ты прямо вся
сейчас упадешь, когда узнаешь.
— Ты о чем? — все же присаживаясь, спросила я.
— Да о покушениях этих. Знаешь, что это такое?
— Что? — тупо спросила я.
Маруся оглянулась по сторонам, словно желая проверить, одни
ли мы в кухне, и, заговорщически приблизив ко мне лицо, шепотом сообщила:
— Это вирус.
Глава 13
Я растерялась:
— То есть как — вирус? Какой вирус?
Маруся, очень довольная собой, отпрянула, загадочно повела
глазами и воскликнула:
— А хрен его знает какой! Думаю безопасный, ведь никто же не
убит.
— Насчет того, что никто не убит, я бы строить иллюзий не
стала, еще не вечер, мы не знаем замыслов врага, а вот насчет вируса могу
высказаться: это полнейшая глупость. Социальное зло заразно, но не в таком
примитивном проявлении.
Я сама поняла, что сказала нечто слишком умное, потому что
Маруся минут пять хлопала глазами, а ведь у нее философское образование.
— Епэрэсэтэ, старушка, — сказала она, переварив мою мысль, —
ты не права. Вспомни, как все было.
Прострелили шляпку Розы. Правильно?
— Ну да, — вынуждена была согласиться я.
— Потом — стрела, потом — картина.
— Ну да.
— А потом что? — Маруся хитро улыбнулась.
— Что?
— Потом Роза рассказывает о своих неприятностях Тосе, а Тося
смеется над ней.
Я рассердилась:
— Ну да, и что из этого? Я и без тебя все это знаю, так
незачем и перечислять!
— Знаешь, а не анализируешь, — снисходительно заметила
Маруся. — Совсем ты прямо вся разучилась думать, старушка, потому и боишься
всего.
— Если думать начну, еще больше бояться буду, — нехотя
пояснила я.
— Как сказать… Я вот тоже вся испугалась, а когда подумала,
то прямо вся и успокоилась. Прикинь, как было: только Роза рассказала Тосе про
покушения, они сразу же и прекратились. На Розу больше ни разу не покушались,
но зато начали покушаться на Тосю.
Здесь я ничего возразить не могла и потому промолчала, а
Маруся продолжила:
— Что делает Тося? Тося рассказывает о стреле Ларисе. Лариса
тоже смеется над Тосей и уходит. И все.
После этого Тосю сразу же оставляют в покое и принимаются за
Ларису, так чем же это не вирус?
Я была ошарашена: ай да Маруся! Всегда знала, что она не
дура, но что так умна, даже не догадывалась, а ведь столько лет мы знакомы.
Нельзя недооценивать друга, это очень опасно.
— Подожди, — закричала я, — но при чем здесь ты?
Ты же не смеялась над Ларисой. Тогда уж должны были прострелить
шляпку Юли.
— А Юля здесь при чем? — удивилась Маруся.
— Ей же Лариса рассказала про стрелу.
— Ну да, но фишка как раз в другом. Нам Роза тоже рассказала
про стрелу. И про стрелу, и про шляпку, и про картину. А у Тоси эта картина
вообще упала чуть ли не на нас. Мы с тобой были живыми свидетелями и ничего, не
заразились.
— О тебе так уже сказать нельзя, — поеживаясь, напомнила я.
— Да, я прямо вся вляпалась, — согласилась Маруся, — но это
потому, что первой узнала о стреле Ларисы. Роза до нашего прихода успела
передать эту заразу Тосе. Когда мы пришли, Тося уже унесла ее с собой, поэтому
на нас никто не покушался. Тося же перед нашим приходом передала вирус Ларисе.
Когда мы пришли, Лариса вирус уже вся унесла, а Юля примчалась к Ларисе уже
после нашего с ней разговора. Я случайно оказалась у Ларисы первой и тут же
нарвалась на неприятность: Лариса с ходу выложила мне про стрелу.
— А зачем тебя вообще понесло к Ларисе? — удивилась я, в
общем-то, ничего против не имея.
— Зачем меня понесло к Ларисе? — изумилась Маруся. — Ну ты,
старушка, даешь, у меня же отпуск кончается, должна же я была всех оповестить.
Сегодня утром как проснулась, так прямо вся и понеслась по подругам. Вот на
свою беду в недобрый час попала к Ларисе. Хотела с ней выпить, то да се… С
тобой же в последнее время нету дел. И баба Рая твоя косо смотрит, подумает
еще, что я пьянь какая-нибудь.
— Ага, а ты у нас трезвенница невероятная, — язвительно
вставила я.
— У меня горе, любой меня поймет, — возмутилась Маруся. — А
тут и у Ларисы горе, но пить она отказалась.
— Есть же на свете сильные люди, — безмерно порадовалась я.
Маруся, не обращая на меня внимания, продолжила:
— В общем, выслушала я про стрелу, головой покачала и
отправилась к Елене. Уже оттуда позвонила и узнала, что мое место заняла Юля,
сидит у Ларисы, выслушивает жалобы на стрелу. Потом упала картина, и Лариса тут
же мне пожаловалась. Я напомнила ей, что у Розы и Тоси было то же.
— А про шляпку ты и не вспомнила, пьянь.
— Не до этого было, — отмахнулась Маруся, — мы с Леной так
хорошо посидели и сидели бы до сих пор, если бы Лена не… Ну, в общем, Лена уже
никакая, пришлось ехать дальше. Когда я обошла всех друзей и поняла, что
трезвой останусь навсегда, что бы с ними, слабаками, ни происходило, решила
отправиться домой. Мне же к работе готовиться, стирки у меня — бог ты мой! А
все некогда.
И тут меня осенило:
— Маруся, постой, значит, ты приехала к Ларисе, а Лариса
тебе первой рассказала про стрелу?
— Конечно, теперь зараза передалась мне. Ларису оставят в
покое, а я, как в квартиру свою вошла, так прямо вся неладное и почуяла.
Случайно, ангел хранит, увидела в картине дырку и бросилась звонить тебе. Пока
ты ехала, меня и осенило: вирус! Заразилась, теперь станут покушаться на меня.
Шляп не ношу, так картину, сволочи, прострелили, а завтра будут пытать
арбалетной стрелой.
