«Вот как уже вопрос стоит, — изумилась я. — Эти оба, с
позволения сказать, супруга подозревают друг друга черт знает в чем. И не без
оснований. Если Пупса хоть как-то можно оправдать — все же алкоголь штука
коварная, пока Пупс жрал водку, водка жрала Пупса и отгрызла приличный кусок
его мозгов, да и на нервной системе пьянство не сказаться не могло — в общем,
если хоть как-то можно оправдать Пупса, то Роза ведет себя более чем странно».
Тут я вспомнила: за время отпуска Маруси и Роза пожрала этой
водки немало, что пагубно могло сказаться на ее сознании. Вспомнила и вовсе
зашла в тупик.
— Роза, — осторожно спросила я, — ты уверена, что все это
было?
— Что — было? — опешила Роза.
— Ну, все это.., то, что в прихожей.
Роза бестолково похлопала ресницами, а потом поставила руки
в бока и с прежним жаром обрушилась уже на меня.
— Кто мне это говорит? — завопила она. — Моя лучшая подруга!
Сначала ты сомневаешься, был ли активен Пупс, потом долго таращишь глаза, и вот
уже дело дошло до того, был ли он вообще, этот мерзавец и скотина? Так, что ли?
— В общем-то, так, — вынуждена была признать я.
Я не только признала, но и (чтобы освежить Розу) развила
свою мысль:
— Может, тебе показалось все это или приснилось, или ты
увлеклась фантазиями и приняла их за действительность…
Долго говорить мне не пришлось. Роза прервала меня
настораживающе тихим голосом.
— Что дало тебе повод так плохо думать обо мне? — в лоб
спросила она. — Этот алкоголик, — она возмущенно кивнула на Пупса, — пропил
последние мозги, а я-то почему в немилость впала?
— Ну, если вести речь об алкоголизме, то благодаря
инициативам Маруси и ты немало в последнее время водочки употребила, —
напомнила я.
— И поэтому надо подозревать меня в умалишении? — с явным
подвохом поинтересовалась Роза.
— Врачи утверждают, что водка — враг здоровья, — уклончиво
ответила я, теряясь в догадках. — Ты должна знать это хотя бы как гинеколог.
— Вот видишь, Роза, — обрадовался Пупс. — Это ты сошла с
ума!
— Это она сошла с ума, — возмутилась Роза, кивая на меня. —
Если причина в водке, то Сонька от меня не отставала, а может, и перегоняла
порой.
— Ты на что намекаешь? — заволновалась я.
— Не намекаю, а прямо говорю: ты сошла с ума, если веришь не
мне, а Пупсу.
Мне не понравилась такая постановка вопроса.
Разве можно умственные способности человека ставить в
зависимость от его симпатий и взглядов, тем более нельзя проводить между ними
параллели. Следуя этим критериям, можно поставить под вопрос умственное
здоровье многих наших политиков, не говоря уже о вождях. Нет уж, я уважаю
традиции нашей страны, а в нашей стране принято по-другому: мозги за поведение
своих хозяев не отвечают, потому что они — мозги — сами по себе, а хозяева сами
по себе. И никаких параллелей.
Все это, не задумываясь, я выложила Розе и произвела
невыгодное впечатление даже на Пупса. Тут уж и он призадумался и перестал звать
меня в свидетели своей разумности.
— Вижу, все мы допились, — страшно огорчившись,
констатировал он.
— Ничего не допились! — возмутилась я. — Сейчас разберемся.
Какие, Роза, у тебя к нему претензии?
— Тут помнит, а тут забыл, — пояснила Роза, поочередно
показывая на оба свои полушария.
Я, окрыленная вернувшимся доверием, обратилась к Пупсу:
— Вить, а ты что можешь сказать? Как Женька плащ тебе вчера
гладил, помнишь?
— Помню, — радостно признался Пупс.
— А как в больнице тебя перед этим лечили, помнишь? Ну,
клизму и прочее…
Пупс мгновенно помрачнел и без всякой охоты буркнул:
— Помню, но лучше бы это забыть.
Я обратилась к Розе:
— Какие проблемы, подруга, он все помнит.
— Про доллары его спроси, — посоветовала Роза.
Я перевела свое внимание на Пупса и спросила:
— Про доллары помнишь?
— Какие? — насторожился он.
— Вот видишь! — торжествуя, закричала Роза.
— Да подожди, — отмахнулась я. — Сейчас восстановим картину.
Вить, сосредоточься и скажи: как примчался домой и потребовал у Розы сто
долларов — помнишь?
Пупс неожиданно взорвался.
— Что вы мне голову морочите! — закричал он. — Пьете сами
беспробудно, а потом достаете меня. И уже не в первый раз Роза разговор заводит
про какие-то доллары! Точно хочет свести с ума!
— Ну? Что скажешь? — презрительно кивая на Пупса, спросила
Роза. — Кто тут из нас того? — И она покрутила у виска пальцем.
По всему выходило, что Пупс, но я признать этого почему-то
не захотела. Бываю я иногда вот такая: непредсказуемая и необъяснимая.
— Послушай, — сказала я, — помнишь, мы как-то погуляли
хорошо на банкете у Тамарки, и ты по пьяной лавочке пыталась с собой ее подарок
унести — огромную хрустальную вазу. Всей гурьбой еле тебя от нее отодрали.
Роза растерянно посмотрела на Пупса.
— Вить, правда, что ли? — спросила она.
Пупс с достоинством кивнул головой, мол, все так, могу
засвидетельствовать.
— Вот видишь, — подытожила я, — это же не дает нам основания
утверждать, что ты сошла с ума. С каждым русским человеком такое бывает хотя бы
раз в году, так зачем же внимание заострять? Мы про вазу ту тебе даже и не
напомнили, вот и ты с долларами этими будь снисходительней.
Пупс промолчал, но взглядами и жестами всячески меня
одобрил.
— Да не-ет, — возмутилась Роза, — ты тогда меня не поняла.
Дело тут не в долларах. Он забывает все и на каждом шагу. Я пригласила тебя
лишь за тем, чтобы доказать ему, что большая часть событий в его жизни
происходит как-то странно.
— Что значит — странно? — удивилась я.
— Неосознанно, — пояснила Роза. — Вот, к примеру, сегодня
утром позвонила Тамара и сказала, что Пупс забыл у них кейс.
Пупс мгновенно занял свой пост у окна и воззвал уже из-за
шторы:
— Роза, умоляю, хватит.
— Забыл кейс! — повышая голос, повторила Роза.
— Да не забывал я, — взмолился Пупс.
— Значит, врет она? — наступая на него, закричала Роза. —
Тамарка врет, я вру, один ты у нас говоришь правду?!
