— Подожди, Роза, а что он делал у Тамарки? —
заинтересовалась я.
— Спаивал Даню, — отрезала Роза.
— И когда это было?
— Позавчера. Позавчера он в рабочее время, пользуясь
отсутствием Тамарки, приперся к Дане и подло его споил. Там и кейс забыл.
— Да не забывал я кейс, — взвыл Пупс.
— Посмотри на него, — рявкнула Роза. — Вот же ничтожество, и
еще стоит на своем.
Тут уж Пупс окончательно взбунтовался. Он выскочил из-за
шторы и завопил:
— Да на работе я тогда был! На работе! Позвони, проверь
сама, тебе каждый скажет!
Он вопил с таким чувством, что хотелось верить ему, а не
Розе.
— Да не на работе ты был, а у Тамарки, — топая ногами,
закричала Роза.
Теперь и она была очень убедительна. Я совсем растерялась.
— Послушайте, — осененная мыслью, обрадовалась я, — а что мы
тут гадаем? Давайте сейчас же поедем к Тамарке и выясним, чей у нее кейс.
Роза в пылу сражения с мужем забыла, что есть здравомыслие,
а оно всегда приведет к более легкому разрешению спора, чем взаимные упреки и
оскорбления.
Впрочем, об этом забывает в первую очередь всякий и всегда,
когда дело доходит до выяснения истины.
— Прекрасно, — поддержала меня Роза и скомандовала:
— Пупс, одевайся, едем к Тамарке.
И мы поехали.
Тамары дома не было, но зато был Даня. Я как увидела его,
так сразу почуяла неладное. Многолетнее знакомство Дани и Пупса не переросло в
дружбу, однако, вопреки этому, Даня отреагировал на Пупса странно: он
обрадовался и едва ли не бросился обниматься. В общем, встретил Пупса как
закадычного дружка.
Пупс тоже насторожился, но, все еще имея какую-то надежду,
спросил:
— И где же мой кейс?
Даня оживился, исчез в недрах комнат и быстро вернулся,
держа в руках кейс.
— Вот, — сказал он.
Пупс остолбенел, глазам своим не веря.
— Как же так? — пробормотал он, растерянно глядя на Розу.
Она хищно схватила кейс, открыла его, и оттуда посыпались
бумаги. Пупс бросился их подбирать.
— Мой квартальный отчет! — обрадовался он. — Я же искал его!
Должна сказать, что мы с Розой радости Пупса не разделили.
Да и сам он перестал радоваться, как только понял, что Роза права.
— Теперь видишь, что у тебя меркнет сознание, ничтожество? —
строго спросила Роза, когда мы вернулись с кейсом домой.
— Да, что-то я не то… — согласился Пупс.
— Это все от пьянки, — гнула свою линию Роза.
— Видимо, да, — подавленно соглашался Пупс.
— Ты работаешь с такими важными документами и пьешь, — не
отставала Роза. — Тебя в худшем случае посадят, а в лучшем погонят.
Дальше события пошли естественным образом:
Пупс осознал свою вину и в моем присутствии поклялся Розе,
что больше ни капли в рот не возьмет.
На этом мы и расстались, а вернувшись домой, я сделала
своему Евгению профилактическое внушение, заключив его фразой:
— Боже тебя упаси пить вообще, и в частности с этим падшим
Пупсом. Он разложился совсем и пошел разлагать всех подряд. Только представь,
уже принялся за Тамаркиного Даню.
— Даня пил с Пупсом? — удивился Евгений. — Тогда дело плохо.
Он что, забыл? У него же язва.
— Он сам язва, — отметила я, — потому и не пьет, но сегодня
был просто душка.
— Следовательно, не на всех плохо действует алкоголь, —
сделал вывод Евгений.
— Пупс тоже так думал, до того как потерял свой кейс с
квартальным отчетом.
На Евгения это сообщение произвело потрясающее впечатление.
Тот, кто знает Пупса, поймет.
— Витек потерял свои бумаги? — изумился Евгений и сделал
радикальнейшее заключение:
— Ты права, категорически нельзя пить… Пупсу.
Глава 15
Приключения Пупса потрясли и меня. Ночью я ворочалась в
постели, страдая от полученных впечатлений и приключившейся от них бессонницы.
Заснула с рассветом, а проснулась от телефонного звонка. Звонила Маруся.
— Старушка, — вопила она, — ты прямо вся про меня забыла!
Епэрэсэтэ!
— Что? — испугалась я. — Уже прилетела стрела?
— Да нет, — успокоила Маруся, — другое. Я вся в буфете,
срочно приезжай.
И я поехала.
Давненько я не видела Марусю при исполнении тех
обязанностей, за которые ей платят. Маруся была так мила, так энергична и
оптимистична, словно и не было ее отпуска без сна и отдыха.
«Свежа, чертовка», — подумала я, любуясь ее тугими румяными
щеками.
Тут же зеркало, висящее напротив столика, за которым меня
пристроила Маруся, сообщило, что мой вид далек от совершенства: бессонная ночь
сказалась самым нелучшим образом. Это открытие так расстроило меня, что я
неспособна была поглощать информацию, щедро вливаемую в мои уши Марусей. Я
мучительно переживала свою трагедию и очнулась только тогда, когда Маруся
рявкнула:
— Ты что, прямо вся не слушаешь меня?
— Слушаю-слушаю, — успокоила я. — Прямо вся и слушаю,
продолжай.
— Что — продолжай? Записывай давай!
И Маруся придвинула ко мне тетрадный листок и шариковую
ручку.
— Я прямо вся не знаю, — сказала она, — текст принимала с голоса,
так что, как надо, запишешь сама.
— Хорошо, постараюсь, — все еще не вникая, отмахнулась я.
И Маруся начала диктовать, я же машинально записывала.
— Здесь, видимо, латынью, — сказала она. — ni, точка, ru,
точка.
Я послушно записала: — ni.ru.
— Бля, — продолжила Маруся.
Я добросовестно попыталась записать латынью «бля», но в
последний момент задалась вопросом: зачем мне это, и, не найдя ответа,
воскликнула:
— При чем здесь «бля», Маруся? И что я вообще записываю?
— Как что? — изумилась Маруся. — Адрес!
— Адрес?
— Ну да, адрес этого вашего Интернета. Ну письмо чтоб
послать. Ру, точка, бля, — вдохновенно продолжила она.
— А-а, вот оно что, адрес, значит, — удовлетворилась я и
принялась ломать голову, как правильно записать «бля».
