— Никогда! — гордо ответил Пупс.
— А все потому, — съязвила я, — что ты был другим делом
сильно занят. Я вот тоже из арбалета не стреляла, не довелось, все некогда, по
шкафам, видишь ли, скитаюсь.
Это был запрещенный прием, но он подействовал — Пупс
мгновенно сник и сказал:
— Еду.
Я несколько успокоилась и для проверки позвонила Марусе,
хотя, в общем-то, уверена была, что Марусе не до меня. Она действительно к
телефону не подошла, значит, была в погоне за лжепупсом.
«Кто знает, — подумала я, — от нашей малышки всего Можно
ждать. Чем черт не шутит, может, снова поймает его. Ведь поймала же в первый
раз. Эх, не была бы я такая шляпа…»
Слава богу, долго сокрушаться мне не пришлось.
Пупс примчался в рекордные сроки. Истерично поковырял в
замке ключом, распахнул дверь и, едва переводя дыхание, закричал:
— Ты где?
Я сидела на самом видном месте: за его столом, а потому
вопросу сильно удивилась.
— Что значит — где? Разве не видишь? Вот она я, сижу тут,
как дура.
Пупс вздохнул с облегчением и, не входя в кабинет,
скомандовал:
— Пошли.
Я опешила:
— Как это — пошли? А поговорить?
— О чем? — спросил Пупс.
— Нам что, не о чем поговорить? — рассердилась я. — Этот
паршивый Ваня врывается к тебе и требует черт знает чего, а нам не о чем
поговорить?
Пупс меня тут же изумил — он неожиданно встал на защиту
Архангельского.
— Иван не виноват, — сказал он.
— Это было сразу заметно, — с издевкой ответила я. — Закрой
дверь и садись. Разговор будет длинный.
— Какой — длинный? — рассердился Пупс. — Ты забыла? У меня
Роза!
— Да, Роза, которой ты дал дубиной по голове, я про это не
забыла. Нашел чем хвастаться.
Пупс потупился и, прикрыв за собой дверь, вошел в кабинет.
— Присаживайся, — широким жестом пригласила я его к его же
столу. — Присаживайся и мне расскажи: чего хотели от тебя те невоспитанные
молодые люди?
— Ты же слышала, — нехотя ответил Пупс. — Хотели, чтобы я
договор подписал.
— Какой договор?
— Этого я тебе не скажу.
— Хорошо, а Ваня здесь при чем?
— Ваня связался с той фирмой, которой нужен этот договор. Ты
же видела этих «быков», думаешь, приятно с ними общаться?
— Не думаю, — со знанием дела ответила я.
— Вот я сам и попросил Ваню быть посредником, — признался
Пупс.
— А зачем ты вообще спутался с бандой этой?
Пупс грустно посмотрел на меня и трагически произнес:
— Соня, я честный человек.
— Знаю, — поспешила засвидетельствовать я. — Легенды ходят о
твоей честности.
— Я честный человек, — мрачнея, повторил Пупс. — Честный, но
больной.
Глава 41
Целый час рассказывал мне Пупс историю своей болезни, в
красках рассказывал, с душещипательными иллюстрациями из семейной жизни —
утомил меня изрядно. Можно представить, как тяжело мне было его слушать, когда
я точно знала, что Пупс здоров. Здоров совершенно, хоть и запуган.
— Вот что, Витя, — сказала я, так и не дослушав до конца его
повесть. — Мне уже все понятно, что и затмения бывают у тебя, что и нападаешь
ты на людей под этими затмениями, и действуешь как маньяк, и все прочее, да
только сущая все это ерунда. Хочешь знать, как на самом деле все было?
— Как? — без всякого интереса спросил Пупс, уже заранее
понимая, что ничего умного я не скажу.
— А вот как, — ответила я. — Какие-то сволочи затеяли
непонятную мне игру, а ты там выступаешь в главной роли. Чтобы заставить тебя
подписать некий документ, они с помощью двойника убеждают тебя в психическом
расстройстве и подсовывают сомнительного врача. Почему бы тебе не обратиться к
собственной жене? Ведь Роза, она гинеколог! Ей же каждый будет рад оказать
услугу! Уж она-то тебе настоящего врача нашла бы. Да что там — нашла бы? Роза
только о том и мечтает, как бы показать тебя врачу!
Пупс разнервничался и заговорил, всеми способами давая мне
понять, что большей глупости он и не слыхивал.
— Ага, — закричал он, — а врач этот под гипнозом узнает о
том, что я страшное совершил, и тут же сдаст меня в милицию. Нет уж, спасибо, я
как-нибудь без моей Розы обойдусь.
«Господи, да что же он там совершил-то?» — забеспокоилась я
и тут же вспомнила, что все это враки.
В худшем случае это что-то страшное совершил дублер, а не
наш доверчивый Пупс.
— Витя, опомнись, — воскликнула я. — Не вздумай ничего
подписывать, это шантаж. Они нарочно подстроили все. Ты здоров, абсолютно
здоров, а все покушения — дело рук твоего двойника.
— Какого двойника? — усмехнулся Пупс. — Соня, ты святая
наивность.
«Ха, и это мне говорит он!»
— Почему же наивность? — пылая возмущением, закричала я. —
Витька, тебя самым наглейшим образом дурачат. Ты даже из арбалета не умеешь
стрелять.
— Это в нормальном состоянии, а в том — умею. Из глубин
подсознания выплывает такое, только за голову держись. И перестань, ты меня не
переубедишь. Сама же вытаскивала меня из-под вешалки Ларисы. Ведь это я, а не
двойник лежал.
— Конечно, ты, да как ты попал туда? Происками двойника.
Двойник заскочил к Ларисе, под твоим именем занял у нее деньги, ее адрес на
бумажку записал, а потом сунул этот адрес тебе в руку, предварительно напоив
тебя какой-то дрянью. Это сделать проще всего — глотаешь доверчиво всякую
гадость, которую негодяй врач тебе подсовывает. Ты вырубился, а дальше все как
по маслу: ты падаешь на улице, добрые люди находят тебя, а в руке адрес, туда и
ведут, благо что рядом.
Пупс не поверил.
— Сама же говорила, что я сто долларов брал у Розы. Что же
ты, не смогла распознать двойника? — спросил он.
Опять двадцать пять. Можно, конечно, и дальше убеждать его,
но доводы бесполезны.
— Хорошо, а что ты, Витя, скажешь, если этого двойника я к
тебе приведу?
— Ничего не скажу. Все равно подпишу бумаги, уже часть
подписал.
— Ты это помнишь? — ужаснулась я.
— Не помню, но подпись моя.
— Ее подделали, чтобы заставить тебя и дальше подписывать.
Неужели люди, которые не поленились состряпать тебе двойника, не смогут
подделать какую-то жалкую подпись?
