— А волю мертвых надо уважать. Если он, бедняга, пиджак просит, то значит ему плохо на том свете, может, он с ума там сошел, потому пиджачок алкает. Знаете, как там лихо, это ему не ногами дрыгать перед глупым народом, или как взрослый идиот мяч гонять по полю. Ему там плохо, — раздраженно добавила Софья Петровна, — как вы не можете понять? Поэтому он такой тревожный. Ему помочь надо, а вы — пиджак жалеете.
— Что же делать? — тупо спросил Арсений. — Я его боюсь, голова болит, ночи не сплю.
— Надо немедленно отдать пиджак, Арсений Васильевич, сегодня же. Иначе вас кошмары замучат. А по вашему Хапину тюрьма плачет — покойников грабить — последнее дело.
— А я думал, вы мне поможете.
— Я вам могу помочь, только если вы вернете пиджак покойному. Как он вас учил, на то место. Тогда и я смогу вам помочь, потому что ваши кошмары от вас сразу все равно не отстанут.
— А я думал, вы можете, как в рекламе, заколдовать его, паразита, чтоб он ко мне не приходил. Потому и деньги вам большие дал.
Бобова откинулась на спинку кресла.
— Да вы рехнулись что ли? Во-первых, в рекламе ничего такого не было. Во-вторых, на душу мертвого влиять, да еще в непонятную сторону, — за это, знаете, как расплачиваться придется? Что, я ради вашего кошмара в жертву что ли себя принесу? Я черной магией не занимаюсь.
Арсений выпучил глаза:
— Я вас и не заставляю черной магией заниматься. Усмирите его и только.
Софья Петровна махнула рукой:
— Отдайте пиджак и точка, если ничего другого не понимаете. В этом случае я сниму ваш ужас. Иначе пеняйте на себя. Разговор окончен. Деньги ваши мне не нужны. Я несчастных не обираю.
Клиент вдруг удивленно притих. Взял деньги и с небольшой слезой промолвил:
— Спасибо вам за все, Софья Петровна. Я на эти деньги себе новый пиджак куплю, а тот отдам покойнику, как вы велели. Я теперь вам полностью доверяю. Вы — святой человек, потому что на мои деньги не позарились. Я таких людей еще не видел.
— Таких святых людей раньше было сколько угодно… А хитрить со мной нельзя. Запомните, я ведь распрекрасно узнаю, повесили вы обратно ворованный пиджак или нет. Для меня это раз плюнуть. Хоть мне не лгите на этом свете.
— Не сомневаюсь. Я не дурак, чтоб вас обманывать. Я вам звякну, когда вы мою боль и жуть успокоите. Благодарю за все.
— Ну, с Богом, Арсений Васильевич. И с Хапиным не дружите, враг он вам, а не друг.
Арсений Васильевич вдруг молниеносно соскочил со стула и не то обрадованный, не то морально ошпаренный выскочил за дверь…
…Валерия высунула свое нежное личико из тайничка.
— Что он так соскочил, как сумасшедший, и в голосе была дурость? — нервно спросила Лера.
Бобова увернулась от ответа, и Лера, мысли которой смешались, почувствовала, что Бобова чем-то напугана. Чтоб подбодрить тетушку, она вдруг погладила ее по животу и шепнула:
— Что, тут есть какой-то подтекст?
— Не в этом дело. Однажды я уже столкнулась с похожим случаем, но не таким гротескным, года три назад и изрядно вляпалась. Покойник клиента мне сильно навредил, правда, косвенным образом…
Лера от стыда за свое непонимание ситуации уселась в дальний угол.
— Куда ты ушла? — буркнула Бобова.
— Я здесь.
— И я здесь… — проворчала Бобова. — Так слушай… Так называемые паранормальные или оккультные явления, как хочешь назови, подчиняются странным законам… не нашего ума эти законы, в конце концов… Впрочем, может быть просто сейчас иное время началось на земле…
Лера встала.
— Хочешь коньячку для бодрости? — спросила она.
— Ни-ни. Тебе налью. А когда я в работе, тогда — не пью. В нашем деле шутки плохи.
Они сели за стол. Кот мурлыкал, словно поплевывая на вселенские законы.
— Ты не зацикливайся на моих словах, — вздохнула Бобова, — наше дело кривое. Ты в него не посвящена — и слава Богу.
Трапеза с коньячком прошла бесшумно.
— Но высшие правила я соблюдаю, — объявила Бобова, поев, и многозначительно подняла палец вверх к потолку. — Меня к дьяволу не тянет.
— Рада слышать. — заметила Лера.
— Ну а как, Лерочка, — умильно заговорила Бобова, — Арсений Васильевич, как тип, подходит для твоего романа? Ведь хорош, ой как хорош!
— Прямо просится в мой роман. Что-то в нем есть величественное, шекспировское даже… — задумчиво хихикнула Лера.
— Ну, ты скажешь.
Так прошло полчаса, и вдруг ни с того ни с сего — звонок.
— Это Римма, — улыбнулась Софья Петровна. — Раньше времени.
— Тетя Соня, я в тайник, — быстро проговорили Лера, и захватив рюмку с коньячком, скрылась там.
— Садись, Римма, садись. Слушаю тебя внимательно. — насторожилась Бобова. — В твоих интересах говорить правду, только правду. Наврешь — в лабиринт попадешь. Крепись.
Римма, молоденькая, но с лицом, похожим на бред новорожденного, чувствовалось, тоже была настроена на факты.
— Я спуталась тогда, Софья Петровна, — почему-то почти криком начала она, — не меня хочет придушить мой Эдик, а наоборот, меня тянет на это против воли.
— Как так?
— Лежу с ним в постели, утром просыпаюсь, а он спит… А меня так и тянет, так и тянет. Сами знаете, на что…
— Мотивы?
— Смутные. К примеру, лежит он, а мне кажется, что он — не тот…
— Какой не тот?
— Не тот, кто мне нужен. Не тот даже, кого я люблю. Разумом понимаю, что тот, а сердцем думаю: сгубит паразит.
— Есть основания?
— Никаких. Основания — только в сердце, — и Римма царапнула свою грудь, — оттуда и зов идет: придушить.
Бобова даже порозовела от радости.
— Милочка! — воскликнула она, всплеснув руками. — Да вам не ко мне надо, а к психиатру. Могу устроить прием, есть у меня дружок.
— Как к психиатру? — удивилась Римма. — Разве сердечное влечение имеет отношение к психиатру.
— Да вы поймите, — разозлилась Бобова, — я занимаюсь тонкими энергиями, а ваш случай простой, грубоватый, житейский.
Римма выпучила глаза.
…Лера между тем, скрыв от тетушки свое полное разочарование в случае с Арсением Васильевичем (какие уж тут фальшивые лекарства, раз дело идет о ворованном пиджаке), окончательно разозлилась, когда услышала исповедь Риммы. Ниточек к подпольным изделиям — как не бывало. Случайность вела себя с усмешечкой. И раздумья ее дико и неприлично прервались. Вдруг Лера завизжала: пятнистая огромная крыса юркнула между ее ног, по-своему хрюкнула и выбежала в комнату. Лера тоже почему-то выскочила из тайничка как из западни. Крыса бегала в комнате по кругу.
