В тихо-ласковой беседе прошло время.
Глава 13
Лютов встретил гостей, Царева и Филипова, благосклонно и повел их в одну из гостиных. Как только гости вошли туда, они провозгласили:
— А мы к Пете!!!
Лютов так и остолбенел. А Лиза, убиравшая на столе, выронила чашку.
Гости слегка удивились такой реакции и застыли на месте.
— О каком Пете вы говорите, господа? — чуть-чуть свирепо спросил Лютов. — Тут никакого Пети нет.
Царев немного сгладил ситуацию:
— Оскар Петрович, это только слухи. Слухи о Пете. Вы сами знаете, что слушок есть. Вот мы за ним и пришли.
Лютов неожиданно смягчился.
— Ладно, ладно, садитесь. Лиза, присядьте там в углу, в кресло.
Лиза присела. Гости же расселись. За трапезой разговорились.
— Мне надоели эти слухи, — начал Лютов, вытирая рот салфеткой. — Ко мне даже комиссия какая-то научная приходила. И никакого Пети не нашли. Впрочем, ум у них короткий, чтоб таких, как Петя, искать. Я ученый с мировым именем…
— Конечно, конечно, — подхватил Слава Филипов. — Но вы же прекрасно знаете, кто мы. Из каких кругов. Может быть, мы пошутили, но Петя ведь есть…
— Вы мне не близки, хоть я и уважаю вас, — мрачно буркнул Лютов. — Не люблю небожителей. Мы ведь жители земли и ближайших к ней регионов.
— Ну какой я небожитель, Оскар Петрович, — деланно возмутился Слава.
— Я тоже хочу здесь пожить. Правда, совсем по-другому, чем вы.
Царев же молчал, словно из негативной реакции Лютова он уже заключил, кто такой Петя, и теперь потерял интерес к разговору. Точно он что-то предвидел и это предвиденье подтвердилось. Он лишь внимательно поглядывал на Лизу, и та почему-то краснела под его взглядом, как невинная девушка из девятнадцатого века.
Лютова такая ситуация как будто успокоила. Тихо выпили. Слава, однако, не пил, но он и без вина был пьян, когда хотел. На Царева же алкоголь вообще не действовал. Оскар Петрович тем не менее порозовел и вдруг игриво высказался:
— Петю мы отправили в командировку.
— На тот свет? — уточнил Слава. Оскар словно опомнился:
— Хватит, господин Филипов, хватит. Поставим точку на Пете.
И внезапно, точно желая разрядить обстановку, Лютов обратился к Лизе:
— Что ты сидишь в углу? Возьми гитару, Лизонька, и подсядь к нам. Спой нам песню, твою любимую.
Лиза с лисьей ловкостью подсела, заиграла и хрипло запела, но не всю песню, а какие-то дикие обрывки ее:
Мама, научи, как стать вампиром,
Я хочу владеть потусторонним миром.
…
Красная луна над кладбищем встает.
Я уже у цели. Нет пути назад.
По реке багровой, как мой рот,
Я выплываю в ад… ад… ад… ад!
…
Голый старик воет, как гиена,
Могила покрыта багровою пеной.
…
В черных зеркалах сиреневые искры,
В черных зеркалах проплывают крысы.
Отрубленные руки висят на колесе,
Все там будем… все… все… все!!
Последние слова «все… все» Лиза уже выкрикивала, выпучив глаза, совершенно истерическим голосом.
Где-то раздались шорохи. После тяжелого молчания Оскар взвился, обращаясь к гостям:
— Подумайте, какое Средневековье, какое мракобесие. И такие песни сочиняют сейчас, в двадцать первом веке… В Средние века все европейское человечество содрогалось от страха перед адом, и именно этот страх загонял людей в ад… Я же говорю: только научное познание, включая и полусверхъестественное, может перестроить мир в лучшую сторону. Надо познать.
Он сделал паузу и громко заключил:
— Мы хотим нормализовать ад!
Тут уж Царев не удержался от хохота, а Слава только вытаращил глаза.
— Что вы смеетесь? — продолжал Лютов. — Все познаваемо, и ближние иные миры тоже. Я открыл методы. Мы все сольем воедино, мертвые будут жить, мы нормализуем и этот мир, и ад, просвещение коснется самых низов ада, мы все устроим, и род людской будет жить вечно и как в научном раю…
Царев устало махнул рукой:
— Оскар Петрович, куда ж вы с вашими компьютерами лезете в ад?.. Значит, вы совершенно не понимаете природы ада… А если вы используете некоторые тайные знания, не зная их подлинного смысла и извращая их, то вы получите кошмар, а не рай.
— Все проверяется опытом, — сухо возразил Лютов.
— Да, Оскар Петрович, зачем вам все это? Сидели бы и занимались своей фундаментальной физикой, и Бог с вами, — вмешался Слава.
Неожиданно Лютов опять как-то преобразился, стал не по-научному грустный и даже поэтичный. Он вздохнул:
— Скучаю я без бессмертия. Вот что. Скучаю. Потому и творю невозможное.
Возникло сочувственное молчание. Лиза нехорошо улыбалась.
Лютов ткнул жирным пальцем в ее сторону:
— Вы не подумайте, что она — вампирша. Лиза — нормальная, тихая, интеллигентная девушка, учится… Она просто любит современную поэзию.
Лиза действительно выглядела интеллигентно, смущали только не в меру багровые губы и ряд других странностей. Лютов заметил взгляд Филипова и заявил:
— Губы у нее такие от болезни, а не от крови вовсе.
Лиза мило улыбнулась. Царев тут же дружелюбно спросил:
— Оскар Петрович, вы не пересекались случайно с неким Станиславом Нефедовым?
— Случайно пересекался, — не совсем дружелюбно ответил Лютов.
— И что? Где он сейчас?
— Мне он не подошел. Мы расстались. А не так давно заезжали тут вместе с вашим Нефедовым неизвестные мне люди, наверное, из какого-то частного института или… Хотели ко мне его пристроить. Но я, конечно, отказался. И они повезли его к какому-то Мите. Именно к Мите, так я расслышал…
Возвращались гости, когда уже стемнело. Шоссе было довольно пустынно. Филипов, который вел машину, заметил:
— Насчет Пети и тому подобного мой друг Дальниев, думаю, сможет поставить точки над «i».
Царев молчал. Слава вздохнул:
— Но все-таки мы теперь кое-что знаем о Стасике. Спасибо тебе, Сева.
Обсудив далее, пришли к выводу, что «Митя» должен быть не простой человек, не с луны свалившийся в тайную Москву, и потому его можно найти среди «наших». И что «Митей» его назвали неспроста, значит, он так и идет под этим именем, а не по каким-то иным приметам или фамилиям.
