Часа в два дня кто-то позвонил во входную дверь. Я нагнулся к отверстию. Я увидел Пегги, которая впускала в дом двух девушек. Они были симпатичные, хорошо одетые, совсем не похожи на уличных шлюх. В их сфере бизнеса таких называли «классными штучками». Они сняли пальто. Пегги выдала им два больших банных полотенца. Она хлопнула их по упругим попкам и погнала обеих в ванную. Послышался шум душа; одна из девушек неплохо пела. Спустя несколько минут они вышли, завернутые в полотенца. Я сказал парням, что происходит. Они повскакали с мест, бросив игру. Мы стали смотреть в дыру по очереди.
Макси рассмеялся; он прижал палец к губам и прошептал:
— Спокойнее, ребята. Не слишком возбуждайтесь.
Косой и Патси взяли стулья и прильнули к двум отверстиям, проделанным в противоположных стенах. Но девушки вошли в комнаты, расположенные на другой стороне фойе, куда мы заглянуть не могли. Макси и я забавлялись, слушая разочарованные возгласы Патси и Косого. Мы вернулись к картам, но теперь нам было трудно сосредоточиться на игре. Через несколько минут у дверей снова зазвонили. Одна за другой стали появляться девочки, они входили в дом, болтая и смеясь, парами и поодиночке. В уличной одежде их можно было принять за продавщиц из какого-нибудь очень фешенебельного магазина. Все девочки — свежие и милые, с хорошими фигурками, которые не стыдно выставить в первой линии хористок в одном из бродвейских мюзиклов.
Все они делали одно и то же. Пегги выдавала им полотенца, и девушки отправлялись в ванную, чтобы принять душ. Когда они выходили, Пегги распределяла их по разным комнатам.
Мы с Максом обсуждали девочек.
— Глупые шлюхи, — говорил он.
— Да, — соглашался я, — если бы они только могли увидеть, что с ними станет через пару лет.
Одна из них была совсем юной, на вид не больше восемнадцати.
— Прямо с пенсильванской фермы, — прокомментировал Макс. — Да, еще два года такой жизни, и эта малышка будет выглядеть на пятьдесят. Мало кто так вынослив, как Пегги. Притом рано или поздно все они садятся на джанк или виски.
— А как еще они могли бы принимать мужчину за мужчиной? Жизнь очень жестока. Они быстро превратятся в духовных и физических развалин.
— Знаешь, что я тебе скажу, Лапша, — сказал Макси. — Еще несколько минут таких подглядываний, и я сам превращусь в духовную и физическую развалину.
— От неудовлетворенных желаний, Макс?
Мы оба тихо рассмеялись.
Косой и Патси прилипли к своим «глазкам». Макси лег на пол, чтобы посмотреть, что происходит в нижней комнате. У меня осталась самая неинтересная позиция — с выходом на фойе.
Судя по тому, как парни приклеились к своим отверстиям, как они возбужденно переговаривались и шепотом обменивались замечаниями, им открывалось очень волнующее зрелище. Косой стал вести себя слишком шумно. Макси завязал ему рот носовым платком, чтобы заглушить его восклицания, и пригрозил, что отлучит от «глазка». Косой пообещал, что будет вести себя тихо. Мы сняли ботинки, чтобы двигаться как можно бесшумней.
В моем отверстии не происходило ничего интересного, поэтому я подошел к Косому. Я оттолкнул его от «глазка» и заглянул внутрь. То, что я увидел, меня удивило. Я посмотрел на Косого. Он что-то пробормотал, но сквозь платок невозможно было разобрать. Я снова посмотрел в дырку. Да. Она сидела на стуле, полностью одетая, и красила ногти. Я подошел к Патси и оттолкнул его в сторону.
— Какого черта, — прошептал я, — тут не на что смотреть. Она в одежде и читает журнал.
Патси прошептал в ответ:
— Надо было смотреть до того, как она оделась. Классные сиськи у этой малышки.
Я лег рядом с Максом. Девушка внизу тоже была уже одета. Макси прошептал:
— Видел бы ты ее минуту назад. Это не девочка с обложки, но какое у нее тело!
Он послал ей воздушный поцелуй.
— Да, — сказал я, — Пегги понимает мужскую психологию. Она знает, что парни сходят с ума, глядя, как женщина медленно перед ними раздевается.
Макси сказал:
— Вот почему так популярна Джипси Роуз.
Около четырех часов дня появился первый клиент. Он выглядел как коммивояжер, который постучался в дом в поисках нового покупателя. Он протянул Пегги портфель с образцами. Пегги потрепала его по щеке. Она предложила ему фотоальбом, где в полный рост были сняты обнаженные девочки, которых она могла предложить. Он медленно, с видом знатока, начал листать альбом. Пегги время от времени указывала на разные анатомические подробности моделей, как опытный продавец, гордящийся качеством своего товара. Наконец клиент тщательно выбрал себе девушку.
Пегги проводила его к ней. Она находилась в комнате на той стороне фойе, недоступной для наших взглядов.
Пегги постучала к нам в комнату, просунула голову в дверь и прошептала:
— Он появится еще не скоро. Обычно он приходит в самый разгар веселья, когда в доме полно народу. Может быть, вы хотите пока развлечься с парой симпатичных девочек?
Макс с сожалением отказался:
— Мы здесь по делу, Пег. Как-нибудь в другой раз.
— К черту дело, — пробормотал раздосадованный Косой.
Примерно около шести часов гости пошли валом. Это были мужчины всех возрастов и типов: смущенные мальчики из колледжа, конторские клерки, солидные бизнесмены средних лет, которые чувствовали себя скованно и как бы виновато. Другие, наоборот, выглядели самоуверенно и бесцеремонно приступали к делу. Все комнаты были уже заняты. Пегги развлекала посетителей. Мужчины сидели по всему фойе, невозмутимо читали, курили и говорили о бейсболе, как будто собрались в парикмахерской в ожидании своей очереди.
Я продолжал смотреть в разные «глазки», оценивал мужчин, наблюдал за их действиями, стараясь понять, что могло их привести сюда.
Это было то, чего я никогда не понимал, — холодное, деловое расположение ума мужчины, который является в публичный дом, чтобы заняться любовью. Потом я подумал о самом себе. Чем это отличается от того, что было у меня с хористкой прошлой ночью? Меня интересовало семейное положение пришедших мужчин. Большинство были похожи на женатых. Почему они сюда пришли? Их жены уехали? Или больны? Или просто устали от секса? Или мужчины ищут какой-то перемены, экзотического сексуального приключения? Что-нибудь такое, за что им потом будет стыдно? Чего им не позволяют жены? На мой взгляд, то были обыкновенные люди с обыкновенными желаниями. Какого черта, подумал я, это всего лишь скрытая часть жизни любого ньюйоркца. Мужчины как животные. Если подумать, животное мужского пола обычно требует большего сексуального возбуждения, чем женские особи того же вида. Быку нужно целое стадо коров, чтобы почувствовать себя удовлетворенным. Петух не успокоится, пока в его распоряжение не предоставят всех наличных кур. А у людей каждый мужчина мечтает иметь гарем. Возьмем, скажем, меня, думал я, тихонько посмеиваясь, разве я сам не гуляю каждую ночь по Бродвею в поисках новой женщины? Разве я не содержу гарем? Гарем из целого миллиона женщин со всех концов света, которые каждый вечер выходят на Бродвей?
