— О, это как раз про меня, — сказала она весело. — Хотя до сих пор никто меня так не называл.
— Вы слишком легкомысленны, поэтому вы не будете делать ни то ни другое. — Фэйри взглянул на нее с благородным негодованием. — Можете уходить немедленно.
— Ну разве он не ублюдок? — пробормотал Макси.
Девушка сердито собрала свои вещи и направилась к выходу. Макси встал и подошел к ней. Она остановилась, удивленно глядя на него, пока он с ней говорил. Потом девица пожала плечами, улыбнулась, кивнула и села за соседний столик. Макс поднес к ее сигарете пламя. Он вернулся назад и сел за стол. Она улыбнулась, выпустила дым, скрестила хорошенькие ножки, слегка приподняв край юбки, чтобы их было лучше видно, и стала весело покачивать туфлей.
— Собираешься ее закадрить, Макс? — спросил я.
Он отрицательно покачал головой:
— Нет, я просто нанимаю ее в качестве ридотто в это заведение.
Я рассмеялся:
— Значит, мы берем себе «Райский сад»?
— Возможно, позже, когда у нас будет больше времени.
— Хорошая идея, Макс, в этом заведении мы здорово повеселимся, — сказал Косой.
— Повеселимся — да, но потом… — Макси покачал головой. — Это отвлечет нас от дел.
— Нет-нет, мы ни за что не забудем про дела, — пообещал Косой. В его голосе появились умоляющие нотки, как у маленького мальчика, выпрашивающего игрушку.
— Знаю я, что у вас за дела, — проворчал Макс.
Мы наблюдали за тем, как Теодор испытал и нанял танцовщицу канкана, стриптизершу, чечеточницу, исполнительницу акробатического танца и ридотто, как он это называл.
Макс заметил:
— Он взял себе двух ридотто, только сам еще об этом не знает.
— Леди, я буду платить вам пятьдесят долларов в неделю, включая питание, — сказал Теодор.
Он посмотрел на девушек. Фэйри знал, что они заслуживают гораздо большего. Но никто не возразил. Как видно, им трудно было найти работу.
— Хорошо, а теперь займемся хористками. Быстро выстроились в ряд. — Он щелкнул пальцами.
Теодор прошелся взад-вперед вдоль линии претенденток, бесстрастно разглядывая девушек.
— Эй, Косой. — Макс кивнул в сторону бара. — Принеси нам виски и бокалы.
Мы сидели и пили «Маунт-Вернон». Фэйри с головой ушел в отбор хористок. Он брал девушек, подводил их поочередно к лысому парню за пианино и заставлял проделывать несколько обычных танцевальных па со вскидыванием ног. От таких движений грудь у девиц ходила ходуном. Я подумал, что ради этого Фэйри и заставляет делать их такие упражнения. Сам он к женскому телу был безразличен, но хорошо знал свое дело и понимал, что может заинтересовать нормального мужчину.
Я следил за движениями последней девушки, которую он нанял. Это была пышная, аппетитная, чувственная куколка. Она немного напомнила мне Долорес. Впрочем, нет, Долорес была другой. Более царственной и артистичной.
Но эта штучка выглядела на редкость соблазнительно. Да, я знаю, в чем секрет твоей привлекательности, крошка. Она вся сосредоточена в твоих — как бы Макси описал их? — в твоих нежных, пухленьких, круглых холмиках цвета медвяной росы.
Подойдя к ней, я улыбнулся и сказал:
— Привет.
Она подняла брови:
— Да?
Я замялся:
— Вы были прекрасны.
Я попытался заглянуть ей за вырез.
— Что вы говорите, — сказала она, слегка улыбнувшись.
Девица заметила мой взгляд. Она приподняла свой лиф повыше.
— Я хотел сказать, что, наблюдая за вашим танцем, я понял, что у вас замечательные си… си… способности.
— В самом деле? Хорошо, у меня есть замечательные си-си-способности, а дальше что?
Она стояла, насмешливо глядя на меня и улыбаясь дразнящей улыбкой.
Я потерял всю свою бойкость. У нее было преимущество. Она знала, чего я хочу, и, кажется, просто смеялась надо мной.
— Ладно, скромняга, — сказала девушка. — Значит, у меня есть способности. Ты обеспечишь мне контракт с Голливудом или большую роль в бродвейском шоу, а я буду с тобой мила, правильно? Ты это хотел сказать?
Она рассмеялась, глядя на мое раздосадованное лицо.
— Что-то в таком роде, — сказал я, присоединившись к ее смеху. — А какие у меня будут шансы, если я обеспечу тебе сольный танцевальный номер в этом шоу?
Она смотрела на меня дразнящей, оценивающей улыбкой. Потом решительно кивнула.
— Ладно, милашка, — сказала девица улыбаясь. — Предлагаю тебе сделку. Ты даешь мне сольный номер, и я в твоем распоряжении на этот вечер.
— Что ж, сделка есть сделка. Хотя ни одному кавалеру еще не приходилось отваживаться на такой трудный и опасный подвиг ради своей прекрасной дамы.
Я отчеканил эту фразу без запинки. Я снова был в хорошей форме.
— Ты имеешь в виду — договариваться с этим чудиком? — Она со смехом кивнула в сторону Теодора.
— Да, с мисс Теодорой, — улыбнулся я.
— Такому милашке, как ты, будет легко найти с ним общий язык.
— Это почему?
— Пообещай ему то, что я пообещала тебе, — ответила она смеясь.
Меня позабавила ее смелость.
— Нет, малышка, это не для меня, а совсем другого типа. У меня найдутся собственные аргументы.
Я подошел к Фэйри.
— Теодора, — сказал я, взяв его под руку и отведя в сторону. — Дорогой мой, я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Это касается одной вещи, о которой я хочу тебя попросить.
Он сразу вспыхнул и затрепетал. Слова мгновенно хлынули из него потоком.
— Да, да, любимый мой. Это как раз то, о чем я мечтал. Это больше, чем я смел надеяться. Едва я тебя увидел, как сразу понял, что мы созданы друг для друга. Я от тебя без ума. Скажи, ты женишься на мне? — Он смотрел на меня выпученными, безумными глазами. — Я богат. У меня есть деньги, — бормотал Фэйри.
Господи Иисусе, подумал я, этот ублюдок не только извращенец, но еще и сумасшедший. Во что я позволил себя втянуть? Я оглянулся на девушку. Она помахала мне рукой и улыбнулась.
— Послушай, Теодор, — сказал я грубо. — Перестань нести эту околесицу. Какого черта, что с тобой творится? Держи себя в руках. Ты что, не можешь отличить правду от шутки?
Он посмотрел на меня растерянно.
— Значит, ты говорил это несерьезно? — прошептал Фэйри.
— Что я говорил? Ты себе сам что-то придумал, а теперь спрашиваешь ответа у меня. Я не сказал ничего такого, что могло бы тебя так сильно взволновать. Я всего лишь хотел быть приятным, любезным, обходительным. Я отчасти понимаю, в каком ты положении, понимаю, что ты не можешь контролировать себя, не в силах сдерживать свою природу. Я тебе сочувствую, Теодор, но не более того. Антипатия смешивается во мне с жалостью.
