Бритоголовый водитель BMW М3 получил бы 10, человек в льняном пиджаке на Saab — где-то 1 или 2.
А кто угодно на Ferrari 275 GTS — даже если он представляет собой невероятный гибрид Билла Гейтса с Ким Чен Иром, — получил бы 0. На этой машине просто невозможно выглядеть козлом.
Даже если вы козел.
Эта машина не входит в список великих Ferrari. Это не 250 GTO и не Daytona. Это не гоночная машина с акульим носом и не F40.
Мало кто из истинных автолюбителей слышал об этой машине. Даже для знатоков Ferrari эта машина — малоизвестное озеро-старица, Тим Хенмен
[324]
на колесах со спицами.
Если сравнивать Ferrari с The Who, то это не «Baba O’Riley», и не «Му Generation». Это скорее «Happy Jack».
[325]
Отчасти проблема в том, что даже по меркам 1964 года эта машина была не слишком хороша.
Самое потрясающее, что у нее был необычно жесткий карданный вал, который изнашивался в момент, потому что двигатель все время ерзал на своей резиновой опоре. Поэтому у владельца машины не было возможности обнаружить, что тормозная система, судя по всему, была из вареной телятины. Самый эффективный способ затормозить на GTS — открыть дверь и тормозить ботинком.
По причинам, сокрытым во глубине времен, на модель 275 поставили 14-дюймовые колеса. То есть диски были меньше, чем хотелось бы инженерам. Они вполне подходили для того, чтобы заскочить в лавку за молоком, но на скорости их хватало на один, максимум два раза. После чего, боюсь, вам приходилось с удивленным и обиженным видом предстать перед производителем.
Была у этой машины еще одна интересная черта. Ferrari решили вместо пассажирского сиденья установить маленький двухместный диванчик, заявив, что они сделали машину 2 + 1. И правда, сделали. Но горе тому, кто решился посадить в середину девушку в юбке. Потому что каждый раз, переключаясь на пятую передачу, он получал бы пощечину.
Однако все это не важно, потому что, несмотря ни на что, это самая симпатичная Ferrari из всех, что когда-либо сошли с конвейера, — и, боюсь, вам меня не переубедить. А это значит, что она красивее всего на свете, включая Ракель Уэлч.
[326]
У которой, кстати, тоже была такая машина.
Меня беспокоят современные модели Ferrari. Они очень, очень эффектны, и мое уважение к техническим решениям конструкторов бесконечно. Эти машины оставляют всех конкурентов далеко позади. Но эмоционально они меня не цепляют, ни капли.
Модели 430, 599 и, в меньшей степени, 612 — такое же восхитительное достижение прогресса, как, например, ноутбук. Но от Ferrari я жду не свершений в области науки и техники. Я жду сердца и души. Любви и чувства. Я хочу, чтобы их машины походили не на ноутбук, а, скорее, на книгу или шедевр живописи.
Может быть, это как-то связано с новым и абсолютно бессмысленным увлечением компании — ставить на негоночные машины как можно больше безделушек из «Формулы-1». Квадратный руль с лампочкой, указывающей, когда переключать передачу. Полуавтоматическая коробка передач. Пятирежимная антипробуксовочная система. Загляните под капот 559, и вы увидите, что пластмассовый лист, закрывающий радиатор, по форме напоминает нос машин «Формулы-1». Это неумно. И пошло. Если проехать на такой машине перед козлометром, его просто разорвет.
В прежние времена при проектировании и маркетинге негоночных машин Ferrari не пытались использовать славу своих героев трека. Когда в 1964 году появилась модель 275, она ничем не походила на машину «Формулы-1» с двигателем V8, на которой Джон Сёртис завоевал в том году чемпионский титул. Причем даже не было попытки сделать вид, будто у них есть хоть что-то общее. То ли дело сейчас, со всей этой чемпионской мишурой и болтовней про антипробуксовочную систему.
Да, в те дни имена гонщиков Ferrari не выходили из заголовков, но негоночные машины они делали для плейбоев. Таких как Порфирио Рубироза,
[327]
который в три часа ночи, находясь в монпарнасском ночном клубе «Нью Джимми», внезапно вспомнил, что утром его ждет теннисный турнир в Монте-Карло. Несмотря на головокружение, так сказать, от бурной ночи в Париже, он рванул на своем Ferrari, и поначалу все шло хорошо, пока он не добрался до Булонского леса, где слетел с дороги, врезался в дерево и умер в тот же миг. 275-я модель появилась в те дни, когда машины Ferrari покупали «белые рыцари»,
[328]
люди, придумавшие jet set,
[329]
а вовсе не кучка IТ-специалистов из тех, кто заказывает полуавтоматическую коробку передач, чтобы его друзья-недоумки считали его Михаэлем Шумахером. Посмотрите на модель 599. Кто приходит на ум? Гари Невилл?
[330]
Филип Грин?
[331]
А теперь посмотрите на 275 — совсем другие ассоциации. Вспоминается Грейс Келли в платке, фланирующая по Променад дез Англе.
[332]
Или Джанни Аньелли, сошедший с катера Riva в Сен-Тропе и с ревом несущийся по Ривьере на ужин в Портофино. Вот почему 275 — маскировка для козла.
Когда на прошлой неделе я впервые увидел эту машину вживую, мне не очень-то хотелось забираться внутрь и куда-то ехать. И не только из-за уверенности, что тормоза не сработают и я разобьюсь насмерть. Нет. Я не хотел залезать внутрь, потому что тогда я перестал бы видеть этот захватывающий дизайн Pininfarina.
В каком-то смысле эта машина похожа на старый Fiat 124. Но по тангентным колесам с 72 спицами и четырем выхлопным трубам вы видите, что это нечто особенное. И это действительно так. Под капотом стоит 3,3-литровый двигатель V12. Сегодня мы уже забыли, что двигатель V8 на Ferrari — не более чем досадное недоразумение. Печальный плод американского влияния, неспособный обеспечить ни тягу, ни достойное настоящей машины звуковое сопровождение. Настоящий Ferrari должен ездить на V12, так же как настоящий гитарист должен играть на Fender Stratocaster.
