Я вышла, не сказав ни слова, из его кабинета. Двое охранников последовали за мной. Мы вернулись по коридору, соединенному с кабинетом, повернули налево и опять оказались у лифта, но уже маленького, очевидно рассчитанного на трех человек и предназначенного не для посетителей, а для жильцов дома. Я так никогда и не узнала, являлся ли Исмар одним из жильцов или был владельцем того дома, в котором я впервые увидела его после прилета в Стамбул.
Через несколько минут мы подъехали к красивому бетонному зданию. Перед ним стояли двое мужчин в униформе. Они не были ни военными, ни полицейскими – какой-то вид службы безопасности.
Но с первого взгляда они производили такое грозное впечатление, что не возникало ни малейшего желания вступать с ними в контакт. Один из парней остался в машине, а второй пошел со мной внутрь здания. Он поздоровался с охранниками и обменялся с ними несколькими фразами. Один из них просмотрел какие-то бумаги и дал знак, что мы можем войти.
Лифт остановился на двенадцатом этаже. Как только открылись двери, я обратила внимание на какого-то мужчину лет тридцати, который, судя по всему, был приставлен для надзора за кем-то или чем-то. Это означало, что он будет контролировать и меня. Мой сопровождающий открыл дверь, я вошла первой. Мы очутились в небольшом помещении, не больше двух квадратных метров, напротив нас была одна дверь, а справа – вторая. Я открыла ту, что была передо мной, и вошла в комнату четыре на четыре метра. Она была со вкусом обставлена, с прекрасной кроватью, одним диваном, небольшим креслом, столом и двумя стульями. В одном из углов комнаты располагалась компактная кухня.
Мой сопровождающий показал ванную, которая находилась за той, другой дверью. Она представляла собой небольшое помещение, достаточное, чтобы там поместились душ и маленький шкафчик. Я рассматривала все в молчании.
– Пожалуйста, располагайтесь. Если хотите, сразу примите душ, в комнате, на полке в стенном шкафу, лежат полотенца. Через полчаса я вернусь, и мы обсудим некоторые детали. Я вам расскажу правила поведения в этой квартире, – сказал охранник. Выходя, он напомнил, чтобы я не пыталась бежать. – На улице, как видите, выставлена охрана. Не делайте ничего, что могло бы осложнить ваше положение, – добавил он.
Я осталась одна. Беглый взгляд в окно подтверждал, что я – в мусульманской стране. Город был подернут какой-то утренней дымкой, смешанной со смогом. Бесчисленное количество минаретов мечетей вздымалось к небу.
Я разделась догола и пошла в душ. И тогда мне вспомнился Дубай. Я стояла под струями теплой воды, опираясь на выложенную плиткой стену, и вспоминала свои роскошные апартаменты, в сравнении с которыми моя турецкая квартирка была как номер для однодневной ночевки путешественника. Я была одна на двенадцатом этаже многоквартирного здания в Стамбуле, товар во власти богатого турка, чье состояние ничтожно по сравнению с богатством моего хозяина в Эмиратах. Всего за несколько дней так много изменилось в моей жизни, нет и следа роскоши, нет возможности выбирать одежду и обувь, не говоря уже о бассейне… И опять ко мне вернулись идеи, родившиеся во время отъезда из Дубая: бежать как можно скорее от своего нового хозяина и укрыться в Сербии, Греции, Болгарии, все равно где, только бы избавиться от людей, для которых я только вещь, не более чем красивая игрушка.
Теплая вода струилась по телу. Я долго стояла под душем и, когда закрыла кран, почувствовала себя намного лучше, свежее. Вода врачевала раны. Я привыкла к воде в последние годы. Я часто принимала ванну в Дубае, обычно по несколько часов, а время, которое я проводила у бассейна, было неотъемлемой частью моих будней.
Выходя из ванной, я заметила кнопку, ту, что мне показал охранник, когда мы зашли в квартиру. Она напоминала переключатель для лампы. Охранник сказал, что я могу использовать ее всегда, когда мне что-нибудь потребуется, для вызова обслуги. В этот день я не собиралась им пользоваться. Надев маленькие розовые трусики, я легла на кровать.
Когда я проснулась, на улице было темно. Я спала почти целый день. Организм компенсировал недосып последних суток. Я подошла к окну и долго смотрела на город. Стамбул светился огнями. На улицах кипела ночная жизнь. У меня в голове пронеслась мысль о самоубийстве. Стоило только открыть окно и броситься вниз. И чего бы я этим добилась? Мне двадцать с небольшим лет, то, что было, я буду помнить до конца жизни. Кто знает, что ждет меня: передо мной долгая жизнь. Думаю, не меньше пятидесяти лет уж точно, а это стоит того, чтобы побороться. Так же, как в 1991 году я не знала, что меня ждет завтра, сейчас я тоже не знала, что принесет следующий день. Все это заставило меня отказаться от мысли о самоубийстве. Ну, посчитали бы меня психически неуравновешенной личностью, похоронили бы под чужим именем, с учетом фальшивого паспорта, и все бы забыли обо мне через пару часов… Я хочу увидеть своих родителей, свой Белград, Сербию, брата, я хочу жить!
Я все стояла и стояла. Город в окне пульсировал огнями, жил своей жизнью. В комнате у меня не было ни телевизора, ни радио, ни книг, ни журналов – ничего. Конечно, мне не хотелось спать. Ну что ж, я начинаю свой новый этап, обремененная еще и скукой. Я легла на кровать и смотрела в потолок. Грезила с открытыми глазами. Представляла, как опять в компании друзей пойду на Аду Цигарлию, к Светлане, на Цвечеву улицу, и все мы будем веселиться до упаду в каком-нибудь из местных клубов, в Борче, или на папиной даче…
Заснула я, кажется, глубоко за полночь. Проснулась поздно – и тут поняла, что забыла захватить с собой из Дубая часы. Я решила наконец воспользоваться кнопкой вызова. Вскоре послышался звонок в дверь. Передо мной стоял человек лет сорока. Он вежливо поздоровался и спросил, что мне угодно. Я попросила принести мне завтрак, часы, газеты, телевизор и несколько книг на английском или сербском языке.
– Почему на сербском? – удивился охранник.
Тут я поняла, что брякнула ерунду, не подумав. Ему ведь сообщили, что я шведка. Как выйти из положения?
– Вы знаете, – сказала я. – Я говорю на нескольких мировых языках, но сербский мне тоже нужно поддерживать на должном уровне. – Я импровизировала на ходу, надеясь, что объяснение звучит достаточно убедительно.
Этот тип продолжал смотреть на меня в раздумье. И хотя по его лицу нельзя было сказать, что он мне не верит, отреагировал он довольно неожиданно.
– Пожалуйста, оставайтесь в комнате, я вернусь через десять минут, – попросил он, и я закрыла дверь.
Я догадалась: он хотел проконсультироваться. Было слышно, как он говорил по телефону. Не прошло и пяти минут, как он позвонил в дверь.
– Госпожа, сегодня вам доставят несколько газет на английском, это пресса, в которой не обсуждается политика. Думаю, вам это не слишком интересно. Вы также получите несколько книг на английском языке, а завтра в течение дня, я надеюсь, вам доставят телевизор. Мне сказали, что перед этим нужно сделать кое-какие технические приготовления. Но это все не так важно, вот что самое главное на сегодня: господин Исмар приказал, чтобы вы подготовились к встрече с ним сегодня вечером. Около восьми вечера вас будет ждать машина.
