— Как это нет? Он читает англоязычную и русскоязычную литературу…
— ЧИТАЕТ! Ты когда-нибудь слышал, как он говорит по-английски или по-русски?
— Нет…
— ОН ПУТАЕТ СЛОВА, КОГДА ПЫТАЕТСЯ ГОВОРИТЬ НА ЭТИХ ЯЗЫКАХ! ОН ВООБЩЕ ПУТАЕТ ВСЕ НОВЫЕ ТЕРМИНЫ!!!
— Господи… И как среагировала Элина?
— Стала пунцовой, конечно. По-моему, от раздиравшего ее смеха.
— И что дальше?
— Дальше Тигран понял, что ляпнул что-то не то, и угрюмо замолчал. Положение спас Эдгар, официант, твой знакомый, кажется.
— Да…
— Он сказал, что торт с «Кюрасао», к сожалению, закончился, но у них есть отличное тирамису.
— Ну да, я просил его подержать пару свежих…
— Тигран воспрял духом! И заказал тирамису…
— И что дальше?
— Дальше, дорогой мой, он начал расспрашивать у Элины, не было ли у нее домашних животных. Оказалось, что не было.
— Господи…
— Тогда он начал с ужасной фальшью в голосе рассказывать, что у него в детстве был говорящий попугай! И говорил этот попугай слово «лифчик»! В этом месте он страшно захохотал! Так, что все посетители повернулись к нам!
— О, боже… нет…
— Дальше он рассказал, что как-то оставил окно и клетку открытыми, попугай вылетел и был съеден соседской кошкой. Он рассказывал об этом минут пятнадцать, с такими леденящими душу подробностями, что если бы я не был его братом, то поверил бы, что так оно и было! Эта картина — обрызганный кровью подоконник и хруст ломающейся в зубах кота шеи попугая — до сих пор стоит у меня перед глазами!
— Кошмар…
— Элина заплакала… Моя жена тоже… Я курил одну сигарету за другой…
— Тигран зачем-то положил ладонь на руку моей жены и начал успокаивать ее, приговаривая, что ненавидит кошек.
— Твоей жены?
— Да.
— Зачем?
— Не знаю…
— И что дальше?
— Дальше мы поехали провожать Элину…
— Так.
— Понимаешь, я с женой вышел раньше…
— И что?
— Так он домой явился в пять утра. В совершенно непотребном виде!
— С горя напился?
— Куда там… Зашел познакомиться с родителями… Выпил с отцом Элины…
— Кошма-а-а-ар…
— Короче, надо найти ему другую девушку…
— Надо. А об Элине забыть. Как о страшном сне.
— Ага…
Через несколько часов. Больница. Ординаторская
— Здравствуй, родной. Заходи.
— Диланян… Сделай доброе дело… Сходи в реанимацию…
— Тебе плохо?
— Да. А у них всегда есть рассол…
Через полчаса после испития рассола
— Ну что ты так на меня смотришь?
— Как?
— Задумчиво и с жалостью.
— Да нет…
— Смотришь, смотришь… Я же вижу… Ну и осрамился же я…
— Кхм… Ну, может, все не так страшно? — таким голосом обычно сообщают родственникам пациента: «Мы делаем все, что можем, но…»
— Ну, наверное…
— Слушай, мы же с тобой все отрепетировали… Как же…
— Ну откуда я знал, что эта бесстыжица сиськи свои народу честному показывать будет? И Элине?
— В театре?
— Ага. И чем, спрашивается, стриптиз уступает театру? Там тоже сиськи показывают! — бесился Тигран.
— Кхм… Ну, что я могу тебе сказать… — затруднился с ответом Диланян.
— В стриптизе хотя бы при всем народе не делают вид, что трахают кого-то!
— Ладно, хрен с этим… Ты зачем им всем предложил в туалет-то сходить в театре?
— Ну, мне ее жалко стало… Я делал шаг, и меня мучила мысль, что она ходит и испытывает императивный позыв… Бог мне не простил бы, если бы я не предложил…
— Лориец… Как я мог забыть, что ты лориец… — Диланян схватился за голову, понимая, что не учел главную особенность этого человека — неспособность делать кому-то больно.
— Ну, вот ты сам подумай! Она из вежливости молчит! А у меня совесть не спокойная! Я же знаю, что ей хочется в туалет! Но она же стесняется! Хотя чего стесняться после такого спектакля — порнография почти два часа!
— М-да…
— Ну, она и сказала, что не хочет в туалет… А я же знаю, что у женщин мочевой пузырь слабый! Уретра-то короткая, мочу долго держать не могут!
— Ну да…
— Ну, вот я и предложил зайти в «Артбридж», так как там самые чистые туалеты! Европейский класс обслуживания!
— Блин… Понятно…
— Потом этот торт, будь он неладен… Я же слова путаю новые, всегда… Я тебе не говорил…
— Объясни мне, что общего между куннилингусом и тирамису?
— Я не знаю! Не знаю я! Я слова путаю!
— Ну хорошо. А что за история с попугаем?
— Ну блин, ты же сам велел говорить с ней о домашних животных! А у меня из домашних животных в детстве только вши были! Я их ловил и кидал на печку! Они так взрывались!
— Фу, гадость…
— Ну, я и решил рассказать про попугая… Так, как ты рассказал… — смутился Тигран.
— Ясно… А зачем руку жены брата гладил?
— Понимаешь… Мне вдруг страшно стало… Жену брата-то я знаю, с братом объяснюсь как-нибудь…
— Ну, а чего с отцом Элины пили?
— Водку!
— ???
— Так ведь меня не родители пригласили зайти! Меня Элина позвала! А я очень хотел в туалет!
— Императивный позыв? — с ужасом прошептал Диланян.
— Ага…
— И ты зашел…
— Да. Отец Элины, дядя Фердинанд, предложил отломить кусок хлеба в их доме… Не мог же я отказать…
— Угу… Действительно не мог… Ты вообще никому и ни в чем отказать не можешь…
— Потом он достал тутовую водку…
— И ты выпил за благосостояние их очага, за здоровье их детей, племянников, троюродных тетушек, соседей…
— Да…
— Ну, что я могу тебе сказать… Встретишь другую девушку, ошибок этих не повторишь…
«Придумаешь новые», — чуть не ляпнул Диланян.
— Зачем новую? Какую новую? — встрепенулся Тигран.
— Ты… Дружище, ты только не волнуйся… Но когда ты ей позвонишь, она откажется с тобой куда-либо пойти. Вежливо, но твердо скажет: «Как-нибудь в другой раз», — убежденно произнес Диланян.
