На Корсо Гарибальди она увидела девушку, которая брала у двух канадских солдат жестянку из их рациона, после чего вместе с ними скользнула куда-то вниз по лестнице. И Ливия поняла: как бы ни было тяжко в Фишино, здесь жизнь гораздо тяжелей, много хуже, чем она могла себе представить.
В тот вечер она возвратилась к себе совершенно без сил. Она весь день не ела ни крошки, но была так страшно изнурена, что провалилась в сон, забыв про голод.
На следующий день все повторилось с новой силой. Ей сказали, что в порту определенно нужны руки на разгрузке, но, добравшись туда, она увидала, что очередь желающих протянулась чуть ли не на три сотни ярдов и там уже шли драки за места. Ливия снова стала обходить кухни. Но во многих местах на ее стук даже не отвечали: внутри закрытых из-за атаки на черный рынок ресторанов стояла тишина, двери были заколочены.
Она остановилась у какого-то подъезда передохнуть, и смазливая девчонка одних с ней лет махнула ей рукой с тротуара напротив. Обрадовавшись, что на нее обратили внимание, Ливия ответно махнула девочке, и только по ее кислой гримасе поняла, что та не дружески махнула, а сделала знак, чтоб Ливия отсюда убиралась.
— Vai via! — выкрикнула девица. — Уматывай! Это мое место, мерзавка. Ищи себе свое, не то мой брат тебя прирежет.
Несмотря на отсутствие опыта, Джеймс все же не был вовсе необразован в области секса. В школе препарировались органы размножения лягушки, из чего он вынес, что секс, судя по всему, не для брезгливых; а туманные нравоучения наставника по общежитию, где особый упор делался на понятия «духовная гигиена», «самообладание» и «телесная чистота», оставили у него впечатление, что склонность к онанизму губительна для брака. Потом кто-то из ребят обзавелся экземпляром общеизвестного перевода Ричарда Бертона «Камасутры». Но несмотря на жадность, с которой они заглатывали ее страница за страницей, трактат скорее озадачивал, чем что-либо прояснял. «В зависимости от размеров фаллоса, — бодро сообщал Бертон, — существует три разновидности мужчин: ‘заяц, ‘бык’ и ‘конь’. Так же и женщина в зависимости от глубины своего влагалища может быть либо ‘лань’, либо ‘кобыла’, либо ‘слониха’. Таким образом, существуют три соразмерных сочетания между представителями соответствующих пропорций, а также шесть несоразмерных сочетаний в случае несоответствия пропорций, а всего же, как показывает данная таблица, сочетаний девять.
Среди них соразмерные сочетания самые благоприятные; крайние, например ‘высший’ — ‘низший’, наихудшие, а прочие — средние, и в них высший показатель предпочтительней низшего».
Это описание озадачивало Джеймса сильней, чем толкования наставника. Как можно определить, что такое «бык» и что такое «конь»? Более того, откуда можно узнать, «лань» твоя избранница или «кобыла»? Даже если предположить, что это известно ей самой, что маловероятно, вряд ли уместно спрашивать ее об этом напрямик. И что будет, если, по чистому невежеству, «конь» женится на «кобыле» (что, казалось бы, вполне естественно, но, по Бертону, крайне нежелательно) и в результате оба обнаружат, что не подходят друг дружке и обречены на всю оставшуюся жизнь? Если, согласно статистике, на самом деле неадекватных комбинаций больше, чем адекватных, получается, что верней всего в жизни получить худший вариант, нежели удачу.
Да и из самой «Камасутры», при всем внушительном перечне сексуальных позиций и ухищрений, не удавалось выявить определенности в отношении самого акта, в силу неясности и крайней расплывчатости представленных Бертоном описаний. «Если девушка участвует в половом сношении, подняв бедра и широко расставив ноги, это называется ‘Позиция зевка’, — пишет Бертон. — Если она, согнув ноги в коленях, широко расставляет бедра, то такая позиция называется ‘Индрани’, и ею можно овладеть исключительно благодаря практике». Допустим, можно представить себе, что девушка производит со своими ногами, но что при этом должен делать мужчина — находиться сверху? Снизу? Наблюдать? И в чем опасность без надлежащей практики попытаться принять «Позицию Индрани»?
«‘Аупариштака’ или сношение через рот, — предупреждал Бертон, — никогда не должно производиться ученым брамином, человеком, состоящим на государственной службе, или же человеком с хорошей репутацией, так как, хотя на практике это разрешено Шастрами, это сношение обязательным не является и может иметь место лишь в отдельных случаях. ‘Подобные’ ‘отдельные случаи’ применительны к ‘женщинам непристойного поведения и распутницам, сиделкам и всякой иной прислуге’, которые определенно должны быть сведущи в мастерстве ‘обсасывания манговой косточки’». Поскольку Джеймс никогда ни с манго, ни с распутными женщинами не сталкивался, эти сведения мало что ему говорили.
Но особенно было непонятно, что, собственно, женщина получает от совокупления. Даже Бертон, обычно чересчур категоричный при всей своей невразумительности, на этот счет отчетливого представления явно не имел. «Женщины чувств не извергают, как это делают мужчины, — писал он. — Мужчины просто избавляются от своего желания, в то время как женщины испытывают особое наслаждение от чистого осознания желания, что и приносит им удовлетворение, но сами не способны описать наслаждение, какое испытывают». Среди немногих приятелей, с кем Джеймс мог пообщаться на эту тему, мнения разделились. Является ли для женщины секс привычной обязанностью или это и в самом деле доставляет ей наслаждение? Парень, который имел дело с какой-то прислугой, — по Бертону, «женщиной распутной», — утверждал, что доставляет, но все решили, что это он загибает и что если мужчины испытывают влечение к женщинам как в телесном, так и в духовном смысле, то желание женщины в основном состоит в том, чтобы испытывать восторг перед мужчиной.
Повстречавшись с Джейн и ощутив реальную возможность брака, Джеймс решил взять быка за рога и наведался в маленькую книжную лавку на Чаринг-Кросс-Роуд, где приобрел тоненькую книжечку под заглавием «Супружеская жизнь». Продавец, как показалось Джеймсу, чуть заметно ухмыльнулся, заворачивая книжку в оберточную бумагу. Только оказавшись в одиночестве и убедившись, что никто ему не помешает, осмелился Джеймс раскрыть эту книжку.
В нашей общественной жизни стало традицией, что неведение женщины в отношении своего собственного тела, а также тела ее будущего супруга, считается цветком невинности….
— писала автор:
…и неведение это доходит порой до такой крайности, что нередко вступающая в брак девушка понятия не имеет, что супружеская жизнь готовит ей физические отношения с супругом, в корне отличающиеся от тех, какие складываются у нее с братом. Едва она открывает для себя истинную природу тела мужчины и видит орган, с которым, как супруга, должна вести игру, она может категорически отвергнуть желания собственного мужа. Мне известна одна супружеская пара, в которой любящему и великодушному супругу пришлось ждать годы, пока новобрачная не отошла от шока после открывшегося перед ней смысла брака и была готова вступить с мужем в естественные сношения. Если мужчина менее деликатен, то бывают случаи, когда новобрачные девицы в кошмаре от первой брачной ночи кончают жизнь самоубийством или теряют рассудок.
