— Мне бы это… пожрать что-нибудь для начала, — попросил Семен. — И шампанского «Дом Периньон» — отметим это гребаное знаменательное событие. Хотя зря вы мне зарплату-то в два раза скостили. Не согласен я. Это что же получается… сколько вы мне предлагали?.. шесть лимонов… а теперь, значит, три. Не-а, не согласен я.
— Перестань паясничать.
— А чего перестань? Могу я хоть бабки нормальные получить, по-человечески продаться, а? У меня Полина, и мне ее нужно кормить мармеладом. Кроме того, у каждой девушки должно быть свое маленькое черное платье, и желательно за сто тысяч баксов, я правильно рассуждаю? Короче, пять лимонов, не меньше. Или пошли все на хрен.
Азархов кивнул и попросил лысого:
— Альберт, измените, пожалуйста, сумму в контракте. До четырех с половиной.
— Идет, — сказал Шувалов.
Азархов извлек из кармана перо, развинтил и протянул Семену. Безупречно вышколенные гварды замерли по обе стороны от Шувалова. Медлить было больше нельзя. Огромное зеркальное окно за спиной Семена было приоткрыто. Куда оно выходит? Во двор? А там — пробежаться по крышам подсобок, спрыгнуть и, если повезет, исчезнуть. Шувалов почесал пером за ухом, поерзал на стуле и одним рывком нырнул под стол. Двухметровый гигант скакнул через стол и изготовился поймать Шувалова, но Семен, раздвинув скатерть, схватил охранника руками под колени, повалил… Спотыкаясь, наступив на распростертое тело, он прыгнул к окну и последнее, что увидел, перед тем как рвануть на себя оконную ручку, — донельзя изумленные глаза все просчитавшего агента Коплевича.
Через мгновение он уже перемахнул низкую чугунную ограду и вылетел на проезжую часть проспекта. Одна машина тормознула, и Шувалов, хлопая руками по капоту, закричал:
— Шеф! Штуку баксов даю! Гони в испанское посольство!.. Срочно!
16. Здесь и сейчас
Барселона
Май 2007
«Фаны будут любить свой клуб, когда он побеждает, будут любить его, когда он проигрывает, и будут просто безумствовать, когда он вновь набирает силу. Спорт целиком состоит из эмоциональных переживаний, которые очень нужны брендам. Фанаты становятся лояльными к спонсору своего клуба, начинают доверять ему… То же самое происходит и с наиболее известными спортсменами. Неважно, в каком состоянии они находятся и какую игру демонстрируют, вы все равно любите их имидж и тот бренд, который с ними ассоциируется…»
Шувалов отложил книжонку некой Барбары Саэндлэнд в сторону. Туда же — а еще эксперт! Речь не идет об узких и весьма немногочисленных группах фанатов, которые действительно души не чают в собственном клубе. Речь о чавкающем буржуазном стаде, имя которому легион и которое каждый новый год принимается любить новую команду и тех игроков, которые сейчас на коне. Для начала вышла бы из дома, наивная Барбара, посмотрела на людей! Тогда, может быть, и прозрела бы и увидела, что большинство щеголяет в цветах клуба, который взял последнюю Лигу чемпионов. Два года назад это был «Реал», год назад — «Милан», а теперь вот «Барса». Сотни тысяч новых беззаветно преданных поклонников на улицах всех европейских столиц, которые еще недавно обливались горючими слезами, глядя на своих сливочных «галактикос» и мечтая урвать с них хотя бы клочок белоснежных трусов. Нет, это очень важно, чтобы команда именно выигрывала. Поразмыслив, Семен вновь принялся за чтение. А вот это, пожалуй, верно: «Если вам удалось заключить контракт со спортивной звездой, которая должна подчеркнуть уникальность вашего бренда, вам следует направить все силы на то, чтобы удержать выбранную звезду в ее прежнем звездном статусе. И провалы того или иного спортсмена не играют здесь никакой существенной роли! Конечно, неудачные выступления звезды могут навредить бренду, который с ней ассоциируется. Но это лишь краткосрочные потери. Большие компании, как правило, тут же включают свои PR-машины и через какое-то, крайне незначительное, время сглаживают все неприятные последствия».
Шувалов усмехнулся: вот именно включают машины и сглаживают. Так оно и есть!.. Еще не успели осыпаться конфетти и отстрелять фейерверки над головами свежеиспеченных победителей Лиги, еще не успели его губы забыть холодноватый металлический привкус престижного европейского кубка, как уже появилось на экранах его лицо, призывая приобщиться к новому парфюмерному чуду для мужчин, с помощью изумительного аромата которого даже квазимода добьется благосклонности любой женщины. Последней была игра с совершенно безликим «Атлетико», и в Шувалова, казалось, мертвой хваткой вцепился один из защитников, камерунец Ноэ — усердный, исполнительный игрок, который компенсировал недостаток изобретательности недюжинной физической мощью. Он тенью бегал за Шуваловым, но при этом умудрялся всякий раз пропускать его к воротам.
— Послушай, — прохрипел камерунцу Шувалов. — Я хочу, чтобы ты ответил мне честно. Тебе приказали сдаваться мне? Ну, ответь, пожалуйста, прошу тебя. Мне это очень важно. Ты же не игрок давно, ты не должен быть здесь, на этом поле. Ответь мне — тебя заставили? Ответь мне или убирайся вон. Почувствуй себя хоть раз в жизни настоящим игроком. Пусть не сильным, не блестящим, но хотя бы честным. О чем думаешь? О деньгах? О том, что изменить тебе ничего и никогда не удастся? В таком случае ты просто обречен, обречен быть дерьмом до скончания дней.
— Да, я обречен, — вдруг ответил чистосердечный Ноэ. — Я не способен драться с тобой на равных.
— Ну хотя бы старайся! — закричал Шувалов. — Перестань быть дерьмом! Те, из «Бетиса», они же дрались, и мы им проиграли. Мы проиграли им, потому что они не думали о бабках. И о том, что обречены, — тоже. Они прыгнули выше своей головы, а ты послушно сдаешь момент за моментом. Кто тебя заставляет это делать?
И вот тут-то судья, заслышав перебранку, поспешил развести их в стороны. И все-таки Шувалов рассчитывал впоследствии найти камерунца, чтобы выбить из него признание, притащить с собой на большую пресс-конференцию, которую задумал устроить… Но не прошло и недели — защитник мадридского «Атлетико» Жан-Вивьен Ноэ во время очередной календарной игры испанского чемпионата на семьдесят второй минуте матча упал на траву «без видимых причин» и вскоре, не приходя в сознание, скончался. Шувалов, получив известие, весь день ходил сам не свой. Судья!.. Их перебранку слышал судья. Слышал то, что кричал камерунцу Шувалов. И вот два гигантских невидимых пальца взяли бедного Ноэ за черную круглую лакированную голову, словно пешку, и убрали с поля. Подобная смерть — случай исключительный.
Мигель-Ангель Кордоба — арбитр ФИФА, судья с безупречной репутацией, непримиримый борец с жестокостью и грубостью — принял Семена в своей огромной квартире на одной из центральных улиц Мадрида.
— Вы видели нашу стычку с Ноэ две недели тому назад? — спросил Шувалов арбитра.
— Предположим.
— Вы слышали, я обвинял Ноэ в том, что он сознательно мне поддается?
— Я слышал, как вы в весьма резкой форме говорили о том, что Ноэ — бездарный защитник. Что он недостаточно эффективно вам противодействует.
