Китай
Около 300 панд живут в заповедниках Шэньси недалеко от города Сиань (где находятся захоронение первого императора Цинь Шихуади и его терракотовое войско). У подножия гор Циньлин расположен центр, в котором волонтеры ухаживают за спасенными и рожденными в неволе пандами.
Заполни анкету на сайте
www.i-to-i.com/volunteer-panda-conservation-in-china
Тур рассчитан на 2–4 недели. Стоимость 2-недельной поездки от $1200 (без перелета) и по $315 за каждую следующую неделю.
Боливия
Штаб-квартира проекта Inti Wara Yassi находится в сердце тропических лесов Боливии. Волонтеры кормят голодающих и искалеченных животных, ставших жертвами торговли на черном рынке, чистят клетки, сооружают новые. Ухаживать придется за «большими кошками» – пумами и оцелотами, выхаживать спасенных капуцинов и ревунов, лемуров и попугаев, готовить птиц к вольной жизни.
2-недельная программа с проживанием в хостеле и питанием обойдется в $220. Если вы остаетесь на более длительный срок, стоимость проживания снижается. http://intiwarayassi.org
Хорватия
Возле далматинского побережья в заливе Кварнер на севере Хорватии расположился остров Црес. Туда волонтеры едут, чтобы позаботиться об исчезающих видах хищных птиц. Волонтерам предстоит кормить птенцов стервятников, проверять гнезда, чтобы убедиться, что малыши не выпали в море, и ухаживать за взрослыми особями. Программа проходит с 1 марта по 31 октября. Проживание $210 в неделю, включая питание и трансфер. Минимальный срок поездки – 10 дней. Все волонтеры застрахованы на случай травм. http://supovi.hr
Некоторые интернет-ссылки к моменту публикации могут не действовать. Автор за это ответственности не несет.
Тайна имени
«Чем была бы наша жизнь, если бы мы остались совсем одни? Если бы в горький час нас не поддерживали верные друзья? Какой была бы наша душа, не познавшая любви? Именно любовь – источник огромного счастья и вдохновения. Какими бы мы были, не будь у нас единомышленников – коллег, учеников? Кто смог бы разделить с нами наши убеждения, укрепить наш дух, заставить поверить в себя? Вам – нашим самым дорогим и любимым – посвящается этот номер журнала». Вздохнув, я перечитала написанное, поправила одну запятую и закрыла файл с версткой. Сейчас он отправится в корректуру, а потом пойдет назначенным ему путем через много рук и инстанций, пока не станет глянцевой страницей всенародно любимого еженедельника «Анна».
Мои самые любимые вечера – когда редакция пустеет, в огромных окнах красуется пунцовый закат, который реет алым парусом на шпиле Останкинской башни. В это время в редакции тихо, слышится перестук клавиш компьютеров в соседних редакциях да звяканье монет кофейного автомата в холле. Я люблю это время, когда после суматошного дня можно перевести дух и просто подумать. А подумать есть о чем: о событиях прошедшего дня, о моих сотрудниках и коллегах, о личных планах… Еще – это время, когда на мой мобильный телефон прорываются звонки друзей, и можно говорить с ними долго, всласть, потому что рабочий день окончен и никуда не надо торопиться.
Днем на редакционной летучке редактор Полина выступила с сенсационной новостью – известная ясновидящая Дарьяла готова дать эксклюзивное интервью для нашего журнала.
– Только ты сможешь взять это интервью, я так старалась! – умоляла Полина. – Интервью Дарьяла дает крайне редко, но просит, чтобы приехала ты.
– Именно я, так и сказала? – Я прищурила глаз.
– Она сказала: «главный редактор журнала „Анна“.
– Ну что же, договорись о встрече, – ответила я и перешла к другим, более важным и насущным делам редакции, отметив про себя, что вечером обязательно поговорю об этом с Маринкой, которая была неисчерпаемым источником информации обо всех звездах и их «закулисной» жизни.
Итак, я набрала номер моей закадычной подруги, с которой мы вместе «идем по жизни» с седьмого класса школы.
– Слушай, завтра я иду к Дарьяле, знаешь такую? – без предисловий выгрузила ей новость.
– Обалдеть! Та самая Дарьяла? Про нее такое рассказывают… Вот бы мне сходить…
Подруга, конечно, пришла в восторг. Она обожает мои истории о всяких интересных персонажах, с которыми я общаюсь благодаря журналистской работе. Сама Маринка с дотошностью сыщика следит за светской хроникой. Моя подружка помнила, кому из знаменитых людей оказывала волшебные услуги эта самая Дарьяла, у кого что сбылось и кто какие комментарии по этому поводу давал прессе. Я только успевала делать пометки.
– Маринка, с твоей памятью никакого Интернета не надо, – благодарно заявила я ей через полчаса болтовни.
– Ну хоть спроси у нее что-нибудь личное… Или приворот закажи. На Женечку своего, – бросила подруга на прощанье.
Ох, Марина. Умеет же ткнуть в больное место.
Я передернула плечами. Нет уж, Женечка пусть идет в архив вместе со своей стильной черной трубкой, пристрастием к верховой езде и тонкой душевной организацией. Я вложила в этот «проект личной жизни» кучу любви, нервов и сил. У нас все было… Почти. Мы почти поженились, но никак не могли договориться о дате свадьбы. Мы почти съехались вместе, мешал только нескончаемый ремонт у Жени в квартире.
Мне удалось вырваться из этого заколдованного круга, в котором мы жили шесть лет. О, как жарко мы спорили, как нежно целовались. Окружающие не воспринимали нас как пару, мои подруги считали Женю недостойным меня, его друзья… Его друзья представляли собой сплоченный круг холостяков-бизнесменов. Женщин там не существовало. Но нас это не напрягало, нам было хорошо друг с другом. Мы любили бродить по весеннему Александровскому саду или брать билеты на самый последний сеанс в кинотеатр «Ударник», после чего нас просто неотвратимо тянуло прогуляться по мосту через Москву-реку, ведущему к храму Христа Спасителя. На мосту в это время можно было встретить только влюбленные парочки и растерянных или, наоборот, слишком экзальтированных иностранцев. Мы могли ночь напролет гулять по ночной Москве. Могли сидеть в любимом кафе «Конфаэль» на Никитском бульваре, завтракать вместе, пить утренний шоколад, глядя друг другу в глаза.
Каждый знал привычки другого наизусть. Женя приносил мне диски с фильмами японских и китайских режиссеров, готовил обожаемые мной блинчики с повидлом по выходным, а я заказывала для него классиков русской сцены на Озоне. Идиллия, право. Попутно он не вылезал из утонченных депрессий и поисков себя, я устраивала тихие сцены, пыталась пробиться к разуму, но все чаще молча уходила из его квартиры и ехала домой.
Мы расстались три недели назад. Впервые – и навсегда. И я еще не избавилась от привычки обращаться к нему мысленно, и в моей памяти пока жил насмешливый темно-вишневый взгляд… А Женя после ритуальной попытки «вернуться к былому счастью», по крайней мере, делал вид, что «утешается» – как доложила Маринка – с дамой-искусствоведом. На душе у меня саднило, когда я случайно натыкалась на цифры, совпадающие с его номером телефона. На дружеские подколки я тоже реагировала неадекватно.
