– Полусладкое, – немного разочарованно констатировала я. (Володя знал, что я люблю полусухое.)
Пока я расставила на столе фужеры, бутылка шампанского исчезла. Оказалось, что Володя спрятал его назад в сумку. «Вы же сами сказали, что любите полусухое», – оправдывался он.
Короче, с тех пор слова «сватовство», «смотрины» вызывают во мне законный гнев, а настойчивые предложения моих подруг познакомить меня «с классным парнем» означают немедленный разрыв отношений.
Вот и Шереметьево. Я поставила машину на платную стоянку, подхватила сумку и вошла в зал прилетов. Огонек напротив рейса из Гамбурга мигал вовсю: самолет уже приземлился. Расталкивая биомассу, накопившуюся у выхода номер пять, я пробралась к самым дверям и высоко подняла над головой лист бумаги, на которой жирным черным фломастером было выведено: Adams. Первым ко мне подошел молодой человек в неизменной кожанке.
– Вы Таисия? – он мотнул головой в сторону моего плаката.
– Нет, я Катя, Таисия заболела, – прояснила я ситуацию.
– Ааа. – Он бросил в рот три подушечки «Орбит».
«Иногда лучше жевать, чем говорить», – вспомнила я рекламный слоган и сделала вывод, что в ближайшее время ничего не услышу от странного молодого человека.
И вот они появились. Их можно было узнать сразу: ее – по сиренево– серебристой аккуратной прическе, мелким чертам сухонького лица, голубому дорожному костюму и туфлям на высоком каблуке; его – по мужественным чертам лица, благородной седине, крепкой альпийской трости и клетчатому костюму. Он бережно вел ее под руку, толкая перед собой тележку с одинаковыми по цвету чемоданами. Вид у старичков был потерянный и немного трогательный, словно они заблудились в страшном лесу, как Гензель и Гретель.
– Господин и госпожа Адам? – негромко спросила я.
Их лица просияли. Они рванулись ко мне, пожимали руку, взахлеб делились впечатлениями о полете.
– Короче, – юноша в кожаной куртке за моей спиной разлепил челюсти и схватился мертвой хваткой за тележку с багажом Адамов.
– Вы куда? – возмутилась я.
– В машину. Зеленый «мерс». Сейчас припаркую у выхода. Ждите там.
Судя по телеграфной краткости ответов, это было типичное дитя эпохи слоганов.
– Так вы Витя? – догадливо крикнула я вслед удаляющейся спине.
– Ну, – он обернулся и сделал удивленные глаза.
Машина была новой, удобной, кондиционированной. Старички Адам уютно расположились на заднем сидении, тихо споря друг с другом о каком-то «Мелко». Водитель Витя оказался молчаливым, невозмутимым и совершенно неамбициозным, что выгодно отличало его от прочих водителей. Зеленый «мерседес», минуя Москву, вырвался на широкую трассу и тонко зашуршал шинами по асфальту. Супруги, видимо, пришли к консенсусу относительно «Мелко». Они немного посмущались, а потом предложили нам с Витей отведать чашечку укрепляющего чая, который, собственно, и был предметом недавних споров. Оказывается, господин Адам должен каждый день в одиннадцать часов утра и в четыре часа дня принимать этот целебный чай-настой. Мы с Витей вежливо отказались от угощения. Госпожа Адам налила из маленького походного термоса зеленоватой жидкости в подставленный господином Адамом серебряный стаканчик, и в салоне запахло фермой.
Пять дней пролетели на удивление незаметно. Погода была замечательной, старинные русские города, куда я, действительно, сама бы ни за что не выбралась, казались уснувшими в позапрошлом веке, чета супругов была неизменно приветлива, терпелива и любознательна.
Когда бы еще я узнала о том, что храм Покрова на Нерли, располагающийся всего в полутора километрах от Боголюбове, является памятником сыну Андрея Боголюбского? Князь сам выбирал место, но не учел того, что храм будет затопляться в половодье. Неизвестные зодчие поставили на фундамент белокаменный постамент, который при строительстве постепенно засыпали землей. В итоге получился искусственный холм высотой более трех метров. Чтобы создать впечатление высоты строения, зодчие возвели стены храма не абсолютно вертикальными, а чуть– чуть наклоненными внутрь в их верхней части. Так родилось ощущение невесомой легкости и изящества.
А Переславль-Залесский? Музей-усадьба «Ботик» хранит ботик «Фортуна» юного императора Петра. Здесь же находится Горицкий монастырь, основанный еще Иваном Калитой в XIV веке. Самым любопытным оказалось сообщение о том, что двойные святые ворота монастыря в разное время года и суток выглядят по– разному и что для набора кладки для ворот мастеру понадобилось десять стандартных форм кирпичей.
Последним городом в программе экскурсии значился Ярославль. Автобусная экскурсия дала общий обзор города, а краеведческий музей удивил богатством своих экспонатов. Ценные иконы четырнадцатого, даже тринадцатого века; «геометрические картины» Фалька, «Зеленый шум» молодого Грабаря…
Вела экскурсию дама, влюбленная в свое дело. Она не рассказывала о том или ином предмете, хранившемся под стеклом, она просто разговаривала с ними, абсолютно забыв, что ей в спину дышат десять разноязыких туристов. Переведя текст о богатстве местного краеведческого музея, я вздохнула с облегчением.
– А теперь, – вдруг звонко объявила экскурсовод, – участники кружка народного танца нашего городского клуба покажут вам композицию под названием «Сватовство». Пройдемте в зал для заседаний.
Оживленно переговариваясь, туристы последовали за ней.
– Сейчас молодежь местной школы покажет нам танцевальную композицию, – сообщила я своим подопечным.
– А что такое сватовство? – тихо спросил господин Адам.
– Это старинный русский обряд. Теперь он уже не существует. Когда молодой человек хотел жениться на девушке, то посылал к родителям девушки сватов… то есть посредников…
Заиграла музыка, на сцене появились девушки и юноши в очень красивых народных костюмах. Они легко двигались по сцене, садились на лавки, вставали, пели, водили хороводы, и все это время я растолковывала супругам Адам происходящее на сцене.
– Вот пришли посредники. Они говорят родителям невесты… – я замешкалась, – короче, они хотят совершить сделку.
Господин Адам с пониманием закивал головой.
– Невеста – товар, а посредники привели купца – потенциального жениха. Теперь родители невесты и сваты должны оговорить условия сделки: что дадут родители невесты, где будут жить молодожены и так далее.
– А невеста? – поинтересовалась госпожа Адам.
– Как правило, невеста не присутствует при этом разговоре. Она сидит в своей комнате и ждет решения родителей.
– А если она не хочет замуж за этого парня? – ужаснулась немецкая дама.
– Вот смотрите, как раз это сейчас и происходит на сцене.
Молодая девушка, изображавшая невесту, очень натурально падала на колени перед образами, припадала к коленям матери, молила отца и обливалась слезами.
