Есть тоска, но есть еще крохотная надежда и ожидание чуда. И тогда прошлое перестанет казаться безоблачным и нереальным, а прорастет в наших душах еще прочней и зацветет настоящим.
Как прошлогодний снег
До сих пор как-то не складывалась моя женская судьба. Романы вспыхивали и гасли, словно отсыревшие спички. И участником каждого из них почему-то оказывался слабый, инфантильный мужчина. Один из моих любовников, имея рост метр девяносто, всегда смотрел на меня неизменно снизу вверх, ожидая помощи, похвалы, подарка, поддержки… Сильные мужчины старательно обходили меня стороной.
С годами я пришла к выводу: обрати на меня свой благосклонный взгляд владелец какого-нибудь издательства или нефтяной трубы, я бы просто растерялась. Я же совершенно не умею общаться с таким типом мужчин! Все, что я знаю, – погладить по головке, утешить, купить на свои деньги подарок, билеты в кино или зоопарк… Так ведь им это не нужно!
Для примера расскажу один весьма показательный случай.
Сидела я как-то в кафе, подругу поджидала, листала забытую кем-то газету. За столиком напротив также одиноко пил кофе элегантный, собранный, короче, из той самой породы…
Подруга задерживалась, его деловой партнер, видимо, тоже. Поэтому, приглядевшись ко мне, мой визави вежливо осведомился:
– Ну, что там пишут о разрешении спора в Конституционном суде?
– Н-не знаю, – с ужасом пролепетала я, глядя в его синие глаза (полагаю, что в иных ситуациях они могли быть стального оттенка).
– Ну как же… – Мужчина ободряюще мне улыбнулся. – Там еще такой интересный казус…
– Вот, – в панике я протянула ему газету. – Почитайте сами.
Подхватив сумку, забыв о всех свиданиях мира, я пулей вылетела из кафе.
Короче, годы шли, и я, боясь остаться одна, цеплялась за любого, кто хоть сколько-нибудь проявлял ко мне интерес.
Арсений был мрачен и молчалив, почти как Герасим из тургеневской «Му-му». Правда, говорить он умел. Но только в тех случаях, когда считал это необходимым.
С первого взгляда романтически настроенная натура могла угадать в нем геолога, правозащитника, на крайний случай – литератора. Но Арсений был простым логистик-менеджером. Работал в коммерческой фирме, сидел в окружении пяти тетушек в пушистых мохеровых кофтах и день-деньской распределял и отправлял грузы по всей России и за ее пределы. Вся его работа заключалась в правильно набранных комбинациях нескольких клавиш на компьютере, что его весьма и весьма устраивало. Тетушки привыкли к его молчаливому обществу и перестали: а) замечать в нем мужчину; б) замечать его вовсе, как если бы это был стул или железный сейф.
Арсений каким-то неудобным клином врезался в мою жизнь. Я отчетливо видела все его недостатки, меня иногда ужасно раздражал его примитивный образ жизни: «работа-дом-работа». Но что-то вспыхивало порой в его глазах, и улыбка становилась по-детски доверчивой и открытой… И тогда я с упорством, достойным лучшего применения, тащила его в театр, на экскурсию, покупала ему видеокассеты с любимыми фильмами, искала для него в уличных киосках особенный пломбир.
Арсений благосклонно принимал мои знаки внимания, отдадим ему должное – он СТАРАЛСЯ быть адекватным. Например, предложил составить специальную компьютерную программу, которая помогла бы в моей работе, копался в электронных кишочках моего компьютера, чистил головки моего видеомагнитофона и налаживал спутниковую телевизионную антенну.
«Чего ты хочешь еще?» – спрашивали меня подруги в момент, когда мне приходило на ум делиться с ними своими мечтами о несбывшейся красивой любви. – «Он же не пьет, не курит, сидит в обнимку со своим компом!»
«Да, – смеялась я, хотя мне тогда хотелось плакать, – все правильно. Он – само совершенство. Таким должен быть, наверное, космонавт – вдумчивый, невозмутимый. Но лично я хочу, чтобы он проявлял ко мне чуть больше интереса, чем к прошлогоднему снегу. Если бы вы знали, как он обнимает меня! Как будто я шкаф, который нужно перенести при переезде. Ноль эмоций! Не говоря уж о любви…»
Никто меня не понимал, все дружно крутили пальцем у виска, а я все глубже погружалась в пучины отчаяния. Внешне это никак не отражалось, разве что я решила записаться в секцию тай-бо – сбрасывать нереализованную любовную энергию и тоску.
Как-то раз, возвращаясь с тренировки, я долго стояла на автобусной остановке. Тихо падал крупный пушистый снег. Я запрокинула лицо вверх. Черное небо с блестящими пуговицами звезд равнодушно смотрело на меня. «И что дальше? – горько спросила я его. – Растает снег, придет весна… А мой дорогой Арсений так и будет пребывать в зиме. И я буду для него все тем же прошлогодним снегом. Пришли мне кого-нибудь из весны, небо, прошу тебя!»
Я благополучно вернулась домой. Конечно, никакого подарка от неба я не получила. В тот вечер я набрала телефонный номер Арсения – занято глухо, Арсений плавал в виртуальных волнах. Тогда я написала ему электронное письмо: «Дорогой мой друг. Полагаю, что нам пора поставить точку в наших отношениях. Я больше не желаю тебя видеть!»
Ответа на письмо я не получила. А ночью мне приснился сильный мужчина – один из тех, кто вершит судьбы отечественного бизнеса и покупает королевские особняки за рубежом. Это был знак. Теперь я надеюсь, что мне повезет. Мой, персонально мой, сильный мужчина где-то ждет меня. И я его встречу.
Магия красного платья
Чтобы каждая новогодняя ночь вспоминалась, как чудо!
В начале декабря произошла неприятная ссора с Серегой. В последнее время что-то стало у нас разлаживаться, мы часто раздражали друг друга, и единственной надеждой на то, что все наладится, был приближающийся Новый год. Как-то всегда верится – именно в этот необыкновенный праздник сбудутся все мечты, и первого января наступит иная жизнь.
Все началось с красного платья. Двадцать девятого декабря Ирка Масленникова притащила на работу алое вечернее платье. Просто роскошное. Платье Ирке привез муж из Аргентины, но, как все мужчины, напутал что-то с размерами, и в груди платье на Ирке висело, как белье на веревочке, а в бедрах морщилось. Ирка уже выплакала все слезы, для Нового года она присмотрела в бутике другое платье, поэтому это решила срочно продать: «Худей не худей, все равно хорошо сидеть не будет. Оно сшито для какой-то ненормальной фигуры!»
Девчонки в отделе перемерили платье одна за другой, но все смотрелись в нем жалко, смешно или вульгарно. Я не собиралась участвовать в общей вакханалии – сидела себе тихо за столом, клацала по клавиатуре, думала о наших с Серегой отношениях. Неожиданно заметила, что в отделе царит какая-то особая тишина, и подняла глаза от монитора. Несчастное платье висело печальной тряпкой на спинке стула, девчонки со злыми лицами сидели за своими столами. И в этот момент Ирка, заламывая руки, запричитала:
– Ну все, не будет у меня Нового года. Дома буду сидеть, селедку есть и телик смотреть.
