– Она не знает, к сожалению, наших стихов, – объяснил Андрей. – У нас гувернантка – англичанка. Зато по-английски Аня понимает.
И, обратившись к девочке, спросил:
– What is your name, dear?
– My name is Ann, – непринужденной скороговоркой ответила девочка и добавила еще что-то, от чего Андрей рассмеялся.
Катя непонимающе переводила взгляд с Ани на ее отца.
– Болтушка, – ласково сказал Андрей. – Если бы вы сейчас видели, как вы похожи друг на друга! Две маленькие девчонки!
– Аня, давай лучше русский стишок выучим, – предложила Катя. – Повторяй за мной: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу…»
Аня с удовольствием заучивала легкие четверостишия.
После этого выходного Катя стала часто бывать в доме Костровицкого. Девочка привязалась к ней, радовалась ее приходу и охотно слушалась. Изредка Катя ловила на себе задумчивый взгляд Андрея, пронизывающий, словно рентгеновский аппарат.
Однажды вечером, когда Аню уложили спать и Катя разбирала детские игрушки, Андрей задержал ее руку и твердо заглянул в глаза:
– Вы только не удивляйтесь, Катя. Я прошу вас стать моей женой.
Катя выронила плюшевого зайца из рук.
– Вы – молодая, красивая, здоровая. Аня вас очень полюбила.
– А вы? – едва слышно спросила Катя.
– Я? – Андрей прищурил глаза. – Я к вам привязался. Вы мне подходите.
И, не давая возможности возразить, Костровицкий решительно подошел к девушке очень близко, коснулся пальцами ее висков, зарылся в пушистых кудрях.
– Катя, выходи за меня, не пожалеешь, – прошептал он.
Прошел год с тех пор, как Катя стала супругой вице-президента «Экстра-банка» и матерью его дочери. Семья Костровицких переехала в небольшой загородный особняк в охраняемом поселке, состоящем из подобных домов. Жизнь вошла в спокойное русло: Андрей уезжал на работу, когда Катя еще спала. Она просыпалась поздно, каждый раз с удовольствием вспоминая, что больше не надо спешить в серые сумерки на работу в банк. Потом приезжал тренер – в доме был специально оборудованный спортивный зал. Потом Катя занималась с Аней, рисовала (вспомнилось юношеское увлечение), перечитывала любимую классику. Весь день был заполнен. А вечерами Костровицкие устраивали маленькие праздники – ходили в театр (Катя обожала балет Большого), или в закрытые клубы, где можно было встретить много интересных друзей, или в малоизвестные ресторанчики…
Однажды Андрей вернулся домой раньше обычного.
– Ты только не волнуйся, – начал он успокаивать жену, отчего Катя сразу за-трепетала. – На некоторое время мы усилим охрану.
– Но ведь в поселке есть охрана! – нарочито спокойно попыталась разобраться она.
– Этого мало. Завтра ты улетаешь с Аней в Карловы Вары, недели на две.
– Что происходит, Андрей?! Я хочу знать! – потребовала Катя.
– Знаешь, на нас регулярно объявляют охоту, – криво усмехнулся Андрей. – Сейчас пошла очередная волна, только и всего. На мне ничего нет, но осторожность никогда не помешает.
На следующий день Катя и Аня стояли у стойки таможенного контроля. Андрей пытался шутить, расписывал красоты бабьего лета в Карловых Варах. Все две недели вынужденного отпуска тревога не отпускала Катю. В тихом уютном отеле она попросила настроить телеантенну на российское телевидение и не пропускала ни одной криминальной хроники ни в теленовостях, ни в газетах. Сердце ухало куда-то вниз, и трудно становилось дышать – в разборках никого не щадили – ни детей, ни жен, ни друзей… Однако целебный воздух, необременительные водные процедуры, массаж и прогулки сделали свое дело.
В Москву Катя вернулась посвежевшая и счастливая. Андрей встречал их в аэропорту с огромным букетом пестрых осенних астр. Всем в доме было запрещено рассказывать о неудавшемся покушении на жизнь Костровицкого, ночных телефонных звонках с угрозами. Охранники-профессионалы рассыпались невидимками по дому.
Кате сообщили только о том, что в доме поставлена охрана. Она старалась не замечать невысоких и юрких, как ящерки, молодых людей, изредка попадавших в ее поле зрения. Но однажды за ее спиной раздался тихий возглас.
– Катя?
Сразу догадавшись, кому он принадлежит, Катя обернулась. Это был Андрей. Робин Гуд вернулся, как обещал когда-то в далеком сне.
Андрей совсем не изменился. Камуфляжная форма обтягивала крепкие плечи, волосы все так же топорщились коротким ежиком.
– Так это ты здесь живешь? – изумился он.
– Да, – кивнула головой Катя. – Это – мой дом, а Андрей Костровицкий – мой муж.
Недоверие в глазах сменилось злой насмешкой:
– Молодец, ничего себе мужика отхватила. Пришлось потрудиться, а?
Катя, опершись плечом о стену, долго смотрела на него. Когда-то она мечтала об этом мужчине. Перед глазами вспыхнули кадрами из сериала воспоминания: их первая встреча, знакомство, банк, разговоры о литературе, его маленький кошелек, куда он так не любил заглядывать; бесконечная, тщеславная похвальба, боевики по видику; вечер у Лены. Как она могла так ошибаться? Не проронив больше ни слова, Катя спокойно обошла охранника и поднялась на террасу.
Покой в доме и ее душе был нарушен. Появилась угроза. Она исходила не от безымянных недоброжелателей, а от человека, обязанного защищать этот дом. Охранник стал источником дискомфорта. И от него надо было избавиться.
– Андрюша, – улучила однажды Катя минуту, когда супруг расслабленно отдыхал после ужина, – я хочу тебе что-то сказать. – Она поднялась с дивана и, закрыв дверь в гостиную, остановилась перед мужем. – Вопрос очень деликатный. Я хочу поговорить об одном охраннике, Караульном Андрее…
На лице мужа появилось изумление:
– Что такое?
Катя, собравшись с силами, продолжила:
– Он ведет себя не совсем правильно по отношению ко мне.
– Это уже интересно. – Муж поудобнее устроился в кресле.
– Мне кажется, нет, это уже очевидно, что он как-то странно относится ко мне. Все время какие-то шуточки, когда я прохожу мимо, какие-то намеки. Спрашивал, хорошо ли ты спрятал свои деньги. Интересовался, кто на нас «наезжает». – Катя перевела дух: – Короче, он мне очень неприятен.
Костровицкий, опустив глаза, секунду размышлял.
– Где он? – и поднялся с места.
– Дежурит завтра, – поспешила сообщить Катя.
– Я с ним потолкую, Катюш, – пообещал муж и задумчиво добавил: – Я даже не могу поверить, ведь это – лучшие профессионалы, их так должны были натаскать… Я поговорю с ним, – уже решительно произнес хозяин дома.
– Да нет же!!! – неожиданно страстно выкрикнула Катя. – Я хочу, чтобы он совсем, понимаешь, совсем сюда не приходил. Я его ненавижу!
