— У-У-У, змеи-и-и! Стервы! Шлюхи! Потаскушки! Бедная
матушка, покойница! Видела бы она, каких подлых сестер мне в компанию родила!
Степанида удивилась очень-очень:
— Да что ты горюешь-то. Денька, Аронов обещал меня сделать
звездой.
— У-у-у! — еще отчаянней взвыла Денисия. — Дуры вы дуры!
Кому вы нужны? Размечтались! Трудиться совсем не хотят! В звезды все метят,
въехать в рай норовят на чужом х..!
Доселе их Денька не умела крыть матом. Федька в этих делах
была мастерица, сама Степка загинала неплохо, Зойка — тоже могла, а вот Денисия
— никогда. Степанида опешила:
— Ты что, сестренка? Ругаешься, что ли?
— А как мне тут с вами молчать, не ругаться? Того и гляди
все сестры мои на панель попадут!
— Тю-ю! — неосознанно подражая коллеге Зинаиде, удивилась
Степанида. — Да с чего ты взяла, что мы пойдем на панель? Зойка сильно пошла?
За банкира, хитрая, выскочила. Вот и мы с Федькой так же хотим. А то, что дала
я Аронову, не волнуйся. Грех небольшой. Добра большого я, правда, от этого тоже
не жду. Сиюминутица, ерунда. Так, блажь накатила на господинчика, вот и трахнул
меня…
Слов у Денисии не нашлось, одни междометия.
— Э-э-э, ну и ну, — вздохнула она, имея в виду, что совсем
ты, сестренка, б…, популярная личность в народе.
Степанида опомнилась и пояснила:
— Но звездой меня сделать он обещал. Кто его знает? Чем черт
не шутит, в нашем подлунном бывает все. Глядишь, что-нибудь и обломится. Надо
же как-то и нам выбиваться в люди.
Степаниде Денисия даже и объяснять не стала, что некоторым
образом тоже знакома с Ароновым.
Лишь горестно покачала головой и сказала истину, которой
очень верила сама и которой, как окончательно выяснилось, совсем не верили
сестры:
— От жизни обломится тебе, если повыше подпрыгнешь да
побольше кусок обломишь сама, а случится это, если учиться пойдешь и хорошее
образование получишь. Только таким путем можно выбиться в люди, а ваши поиски
богатых мужиков — это путь в рабство. Пока молодая, поиграется мужик с тобой,
постареешь — выбросит и найдет другую. Не ленись, сестренка, учись-работай, на
себя рассчитывай. Не ищи господ, стремись стать госпожой сама. Что за радость
жить для себя? Интересно жить для людей, дела делать хорошие, полезные всем, а
не только себе.
Займись стоящим, и жизнь сразу станет значительно
интересней. А остальное само приложится: женихи, мужики…
«Ну и идейная Денька у нас, — подивилась Степанида, — вона
какую толкнула речугу. Директор школы — тьфу против нее».
— Ага, приложится. Была халва надрывать пупок, —
презрительно усмехнулась она. — Твой путь слишком длинный, а мне ждать неохота.
Сразу всего хочу и себе, а не каким-то там людям.
— Хотеть не вредно…
Больше не стала распространяться Денисия перед Степанидой,
ушла. Ушла мрачнее тучи. Случай с Ароновым ужасный, мерзкий, отвратительный.
Сестры, как последние шлюхи, позорно себя повели, да заодно и ее опозорили. На
душе было гадко, словно помоями Денисию облили.
Уже вернувшись домой и прокатывая в голове события ушедшего
дня, вдруг поняла она, что Степка и с хозяином своим спит.
Поняла и сама ее оправдала: а как с ним не спать?
Выгонит. Степка его наложница, рабыня его. Власть для того и
власть, чтобы ею пользоваться, и мужчины пользуются, пользуются своей властью…
Только считается, что у нас цивилизованное общество, но все
приличные и денежные места почему-то занимают мужчины. Так им легче нас,
женщин, держать в узде.
«Скрытое рабство, — уже засыпая, подумала Денисия. — Потому
мужики и презирают деловых женщин. Это реакция их защитная: стоп! Опасно! Туда
нельзя! Они же слабые, мужики, потому сильных баб и боятся, боятся им
проиграть. А Сашка совсем не такой. Он все понимает. Он сильный…»
Глава 10
А утром взглянула на мир Денисия совсем другими глазами:
ничего и не позор, сестры сами знают, как им жить, и пошел на фиг Аронов. Пусть
думает все, что хочет. Не станет она перед ним оправдываться и вообще больше
никогда его не увидит. Даже по телевизору. А увидит случайно, смотреть не
станет.
Так решив, Денисия выбросила эти проблемы из головы, да и
когда о них думать? Дел хватало. Были среди них и приятные, например,
предстоящий прием. Позвонила Зойка:
— После четырех за платьем и туфлями забеги.
Не утерпела Денисия, забежала раньше, и вот результат:
столкнулась с банкиром. Он обошел ее, как чумную, и презрительно усмехнулся:
— Ах какая челка! Теперь ты вылитая телка.
Денисия так растерялась, что на грубость вежливо вымолвила:
— Здрасте.
Не удостоил ответом банкир. Отвернулся и молча проследовал в
лифт в сопровождении своей монументальной охраны.
«Вот оно, счастье, к которому стремятся Федька со Степкой, —
подумала Денисия, невольно продолжая спор с сестрами. — Сегодня он презирает
меня, завтра его презрение ляжет на Зойку. Он и сейчас уже жену не уважает, раз
может так запросто пинать ее родню».
Однако в квартире банкира слегка пошатнулась ее уверенность
в собственной правоте. И почти окончательно проиграла Денисия спор своим
сестрам в гардеробной, куда впервые Зойка ее повела.
— Бог ты мой! — ахнула она. — Это же еще и не в каждом
магазине увидишь столько!
Чего там только не было. Денисия даже не знала, что Зойка
обладательница такого количества шуб.
А сколько обуви у нее! А платьев! Костюмов! Это ж замериться
можно!
Впрочем, Зойка выбирать не дала, сразу сказала:
— Наденешь вот это и это.
И, схватив сестру за руку, в туалет потащила, подальше от
«жучков». Там, среди кафеля, она гораздо уверенней себя почувствовала,
спокойней. Уселась на унитаз и приказала:
— Рассказывай!
Денисия, поеживаясь, начала рассказывать, как Сашка
выглядит, о чем говорили, куда водил, чем кормил. Зойка сыпала вопросами,
задавала один за другим. Денисия даже начала опасаться, что опоздает на прием,
но Зойка, вдруг глянув на часы, скомандовала:
— Все, хватит. Тебе пора. Завтра договорим. Прием у посла —
святое.
Загрузив в пакет платье и туфли, Зойка протянула сестре
коробку с бриллиантами и сказала:
— Значит, в одиннадцать вечера вернешь, чего бы тебе это ни
стоило. У подъезда тебя буду ждать.
Смотри не опаздывай, долго ждать не могу. Заметит банкир —
худо мне будет.
