— Во двор дома.
— Как думаешь. Пыжик, пролезу я в нее или нет?
Он с симпатией посмотрел на Денисию, потом скептически — на
форточку и усомнился:
— Вряд ли.
— Давай на спор.
Поспорили. Леха ее подсадил, Денисия протиснулась (не без
труда) и.., оказалась на улице.
— Понял? — спросила она, входя уже через дверь. — А ты
воображаешь, что держишь свои сокровища под запором. Охрана-то небось наверху
сидит. Вниз спускается только по крайней нужде. Так что, Пыжик, если кому очень
понадобится, карлика или ребенка в форточку эту засунут, он любую бумажку
вытащит.
Пыжов, вместо того чтобы встревожиться за свой «хлам», вдруг
обрадовался и завопил:
— Стоп! Стоп!!!
— Что — стоп? — удивилась Денисия. — Я и так стою.
— А что ты сейчас сказала?
— Сам слышал, решетку надо на форточку ставить. Любой
ребенок твои документы упрет.
— Ребенок или карлик! — возликовал Пыжов.
— Да нет, карлик туда не влезет, — сама себя опровергла
Денисия. — У карлика торс как у крепкого взрослого мужика. Маленький он только
за счет кривых и коротких ног.
— Да ты не о том! Понимаешь, карлик! Карлик!!!
Если Карлуша друг детства, следовательно, это кличка его.
Клички происходят не только от фамилий.
Я думаю, что он маленького роста. Понимаешь? У нас уже,
считай, есть его примета!
— Ну, это еще не факт, — не согласилась Денисия, — но мысль
дельная. С форточкой что будешь делать?
— Потом разберемся, — отмахнулся Пыжов. — Все равно теперь
самые ценные вещи в другой архив перевезу. Сказать, кто сюда приходил?
— Люди Карлуши?
— Думаю, что не прямо его, но по его заказу, а ты откуда
знаешь?
Денисия честно созналась:
— Подслушивала.
Пыжов ужаснулся:
— Сумасшедшая! А если бы они в подвал вломились? Ладно,
обошлось, — обнаруживая испуг в глазах Денисии, заключил он. — Пока убедил их,
а там посмотрим. Как думаешь, Зойка не растрепала банкиру, что знает меня?
— В связи с чем? — удивилась она. — Вряд ли банкир с ней
беседы вел о ее старых друзьях.
— Да уж, — согласился Пыжов, — о чем с ней вообще можно было
говорить? О брюликах и о шмотках?
— Ну зря ты так, — обиделась за сестру Денисия. — Зойка была
совсем неглупая.
— И то верно, что это я? О покойных только хорошее. Тем
более что Зойка и вправду была не дура.
Это интересы у нее были глупые. А гоблины эти, — вернулся он
к прежнему разговору, — и в самом деле не знают, что я с вами знаком. Если бы
знали, трясли бы, а они лишь осторожно пощупали.
— Но почему именно тебя?
Пыжов задумался:
— А черт их знает! Ладно, давай работать.
И Денисия вернулась к своим папкам. Леха тоже упорно рыл. К
утру общими усилиями накопали: двадцать общественных организаций, три
политические партии и штук триста различных 000 — обществ с ограниченной
ответственностью. Ко всем так или иначе был причастен банкир.
Денисия пришла в отчаяние:
— Найти среди них Карлушу сложнее, чем иголку в стоге сена.
— Не скажи, — задумчиво возразил Пыжов. — Зоя ваша была
девушкой не слишком образованной, следовательно, что?..
— Что?
— Доступное ее пониманию преступление нужно искать. Уж не
знаю, кого она там увидала, в своем подвале, но ясно одно: банкир и Карлуша там
точно были. И говорили они о чем-то понятном ей. Если бы речь шла о
каком-нибудь экономическом преступлении, я думаю, не впечатлилась бы она так
сильно.
— Нет, конечно, — согласилась Денисия. — Экономического
преступления ей вообще не понять.
— Тогда подумай, что могло ее впечатлить?
— Да сто раз уже думала. Не знаю. Ума не приложу.
Пыжов рассердился:
— А ты приложи! За каким чертом всенощную здесь устраивали?
Ты же лучше знаешь ее. Что это?
Что за преступление? Какого разоблачения испугался Карлуша?
Может, убийство? Тогда мы не там копаем. Нужно все последние «заказухи»
шерстить и с Воровским, с его раскладами их увязывать.
— Да нет, не убийство, — потрясла головой Денисия. — Что
угодно, только не это.
Пыжов впился в нее глазами:
— Почему так решила?
— Да много причин. Во-первых, Зоя не такая стерва, как все о
ней думают, но и не ангелом была.
Подумаешь, банкир и Карлуша кого-то там заказали.
Она, само собой, их не одобрила бы, но и слишком убиваться
не стала б. Ее же, когда она из дома выскочила, буквально трясло.
— Может, испугалась?
— Нет, от ненависти. От злости. Она была в ярости. Говорю
тебе, Зойка зубами скрипела.
— Но что? Что могло ее так возбудить? — закричал Пыжов.
Денисия покачала головой:
— Не знаю. Знаю только одно: нечто, связанное с бизнесом
самого банкира. Когда она психовала, то твердила: «Мразь, на чем деньги делает,
сука!» Это я точно помню. Больше всего ее возмущало, что он не просто
преступление совершает, а еще и деньги на этом делает. Так взяло ее за живое,
что хотела уйти от Воровского. Насилу отговорила, — всхлипнула Денисия. — Лучше
бы я этого не делала.
Пыжов похлопал ее по плечу:
— Ну-ну, мокроту мне тут разводить прекрати.
Ни в чем ты не виновата. Кто же знал, что так получится?
Давай лучше думать. Значит, убийство нам не подходит. Уже легче. Тогда что:
проституция, наркотики, оружие.
Денисия фыркнула:
— Да ну, проституция.
— Почему, проституция — дело доходное, но трудно
представить, что Боровский станет в эти игры играть. Тем более что его, как он
признался, Карлуша втянул. А раз не по своей он воле неведомое нам затеял,
значит, это нечто, связанное с оружием или с наркотой. Наркота впечатлила бы
Зойку?
Денисия представила, как Зойка узнает, что ее муж причастен
к торговле наркотиками, и сразу начинает лютой ненавистью его ненавидеть…
— Нет, на нее это не похоже, — вздохнула она. — В Москве
нравы быстро мельчают. Ничем здесь народ не удивишь, все воспринимают как
должное.
— Не только в Москве, — возразил Пыжов, — в этом смысле вся
страна обмельчала. Значит, остается оружие. Что скажешь?
