— Хорошо, — оживилась Денисия, — но почему правозащитник не
может себе того же позволить?
Машикули, поражаясь такой неосведомленности, мученически
закатил глаза и воскликнул:
— Барышня! Вы что, не понимаете, в какой стране живете?
Откуда у вас настоящие правозащитники возьмутся? Государства практически нет,
остались одни контуры. Поскольку эти контуры сидят на «трубе», им не нужны
граждане. Для государства они нахлебники, которым то это, то то подавай. А государству
нужна только армия, чтобы «трубу» охранять. Даже промышленность ему уже в
тягость, следовательно, нет населению и работы. Поэтому в России действуют
законы «малины». Я прекрасно знаю вашу страну. Там выживает сильнейший, а все
слабые побоку. «Трубы», мол, на всех не хватит. Всех слабых государство, как
это у вас говорят, кинуло?
— Да, — грустно подтвердила Денисия. — Так у нас говорят.
— А слабых, между прочим, в любом обществе большинство. Это
дети, старики, больные и совсем не предприимчивые люди. Они нуждаются в помощи.
На этой почве и процветают все общественные и благотворительные организации.
Они нужны слабому большинству, поэтому сильное меньшинство вынуждено с ними
считаться. Знаете, чем наш президент отличается от вашего? — лукаво
поинтересовался Машикули.
— Чем?
— Тем, что наш президент старается понравиться нашему
народу. Он слишком от своего народа зависим, а ваш президент больше зависит от
олигархов, то есть от «трубы», поэтому он старательно убеждает свой народ, что
уже ему очень понравился. А ваш народ невзыскателен: не пьет, и за то спасибо.
Но вернемся к общественным организациям. Скажу прямо, все ваши общественные организации
марионеточны и декоративны. Меньше всего они защищают народ, потому что не
народ их содержит.
— А кто же? — удивилась Денисия.
Машикули вздохнул и устало сказал:
— Ну, чтобы не читать вам лекцию о мировой политике, коротко
и поясню: это проводники политики сильнейших мира сего, а уж кто у нас
сильнейший, пальцем не будем показывать. И без того все знают.
Заокеанские дельцы и спецслужбы выбирать вам политиков не
могут. Тоже, конечно, влияют, но небезгранично, а вот с общественными
организациями дело проще обстоит.
Денисия ужаснулась:
— Неужели вы хотите сказать, что они тоже продажны? Только
продаются они не криминальным олигархам, а…
Машикули снисходительно усмехнулся:
— Во-первых, барышня, ваши олигархи в основном живут по
законам. Другой вопрос, что законы по их же заказу и пишутся или не пишутся.
Касаемо же общественных организаций скажу, они не продажны, но легко
управляемы, поскольку зависят от веяний Запада. В наших фондах и обществах тоже
не все ладно, но есть правило: лидер непременно должен быть незапятнан. Он
служит высокой идее, его падение обязательно пагубно отразится и на самой идее.
Теперь вам ясно, почему так необычно ведет себя этот
Карлуша? Общественные деятели уважаемые, но бедные. Карлуша, видимо, захотел
больших денег. Но, с другой стороны, доброе имя — его капитал, которым он
дорожит. Если американские спецслужбы проведают, что он причастен к торговле
оружием, то финансовой поддержки его организация мгновенно лишится. Тогда он
станет не нужен и тем криминальным воротилам, которые сейчас, пользуясь его
добрым именем, тщательно его прикрывают. Они попросту избавятся от него, как от
опасного балласта. Поэтому Карлуша не может обратиться за помощью ни к одному
из своих покровителей. Вот почему он не нанял киллера, а вынужден был сам
взяться за оружие.
— Но позже он все-таки обратился к криминалу, — заметила
Денисия. — Ведь к Пыжику-то он не сам приходил.
Машикули кивнул:
— Видимо, учуяв, что под ним горит земля, Карлуша
решился-таки обратиться за помощью к криминальным структурам, но сделал он это,
скорей всего, опосредованно, не открывая своих настоящих проблем. Поначалу же,
не зная, как далеко это дело зайдет, он пытался уладить свои проблемы сам. Но
проблемы начали множиться: была опасна одна Зоя, и вот уже мешают сразу три
сестры. Все это лишний раз подтверждает нам то, что Карлуша в отчаянии, раз он,
уважаемая личность, вынужден был обращаться за помощью к браткам. "Точнее,
к тем, у кого они имеются.
— Значит, вы полагаете, что Карлуша стоит во главе какой-то
общественной организации, — уже с абсолютным доверием подытожила Денисия.
— Да, я так полагаю, — важно кивнул Машикули. — И скорей
всего, организация эта правозащитная, следовательно, Эльдар Валев нам подойдет.
Сейчас его нет в Париже, но скоро, я знаю, он должен сюда прилететь.
Денисия поморщилась.
— Вас чем-то не устраивает Валев? — удивился Машикули и
напомнил:
— Вы же сами сказали, что он ваш кумир.
— Да, но я не уверена, что он в силах нам чем-то помочь.
— Почему?
— Потому, что он друг Воровского.
Машикули усмехнулся:
— И я друг Воровского.
Она пояснила:
— Но вас мне Боровский рекомендовал, а Валева — нет.
— Валева я вам рекомендую. Впрочем, опыт мне говорит, что вы
щепетильны и чрезвычайно озабочены своей независимостью. Валев вас не
устраивает потому, что он мужчина.
— Вы тоже мужчина, но к вам-то я обратилась.
Машикули отрезал:
— Для вас я не мужчина, я — старик. А Валев достаточно молод
и очень хорош собой. Ладно, как хотите, и Мария Добрынина ваша нам тоже
подходит.
Ее Конгресс объединяет все правозащитные организации России.
Правда, сейчас она в Австрии, но, когда вернется, обязательно составлю вам к
ней протекцию.
— Вы и с ней знакомы? — удивилась Денисия.
Машикули хитро усмехнулся:
— Еще бы. Я ей даже оказывал знаки внимания.
— И чем это закончилось?
— Закончилось очень по-русски. Мы напились, бедная моя
печень. Потом Маша долго рыдала на моей груди, вспоминала свою неудачную
юность, какой-то драматический кружок и мальчишку из хорошей семьи. Он играл
приличные роли и потому ее презирал, а ей доставалось все непотребное, и она
безответно его любила. Весьма интересная сказочка.
— Вся жизнь наша — сказочка с очень трагичным концом, —
грустно заметила Денисия.
— Истина, — согласился Машикули, — но ее сказочка
закончилась вроде счастливо. Позже, когда мальчишка вырос, она его окрутила,
стала его любовницей и уже потом сама его бросила. Отомстила. Вот такая ваша
Мария Добрынина.
— Поверить не могу, что она может быть причастна ко всему
тому, о чем вы говорили, — задумчиво произнесла Денисия. — Что это за мир, где
добро вечно борется со злом и постоянно проигрывает?
