Машикули погрозил ей пальцем:
— Барышня, с вами опасно разговаривать. Вы смотрите на жизнь
слишком драматично, но можно ведь взглянуть и по-другому. Это не добро вечно
борется со злом и побеждает последнее, а наоборот: зло борется с добром и вечно
проигрывает, а добро не борется вовсе. Оно просто живет: люди влюбляются,
женятся и рожают детей. Идет обычная жизнь. У нас она чаще счастливая. У вас,
думаю, тоже. В неприятности в основном попадают те, кто их ищет. А Добрынина и
не подозревает, что она «в большой игре».
Она честный и порядочный человек, как проклятая работает,
двигает дело, которое для нее свято. И, поверьте моему опыту, общается она
только с такими же одержимыми. Чтобы вы не грустили, барышня, скажу: эта беда
не только у вас, и в нашей стране то же самое.
— И у вас? — удивилась Денисия.
— Такое творится везде, — заверил ее Машикули. — Богатые
могут это себе позволить. И нашими общественными организациями кто только не
пользуется: и политики, и бизнесмены, и криминал. Беда вашей страны в том, что
у вас от общественных организаций почти ничего не перепадает народу. Но ближе к
делу. Раз Валева вы отвергли, будем разыскивать Карлушу через Добрынину. План,
думаю, будет таков: вам, барышня, нужно подружиться с Добрыниной. Работая у
нее, вы сможете осторожно разведать, кто из правозащитных деятелей мог быть
хотя бы косвенно причастен к «Модексу» или «Трансконтракту».
Денисии такая мысль не очень понравилась.
— Не люблю я хитрить, — призналась она. — А что, если
попросту рассказать все Добрыниной? Вы же меня поняли, так почему не захочет
понять она?
Ведь вы очень ее хвалили.
Машикули ужаснулся:
— Вы хотите сказать Добрыниной, что в ее кристально чистые
ряды затесался преступник? Грязный торговец оружием?
— Ну да.
— Простите, барышня, но это совсем неумно.
— Да почему?
— Во-первых, Маша вам не поверит, а во-вторых, она будет
ужасно оскорблена и уж точно помогать не захочет. Вы только представьте: она
своим сотрудникам верит, тем более лидерам. Она ими гордится, их уважает, а вы
предлагаете рассматривать этих приличных людей как потенциальных Карлуш.
— Почему всех? Только мужчин возраста Воровского, —
горячась, воскликнула Денисия. — Вы устроите мне встречу с Добрыниной, а я ей
все скажу.
Если она честный человек, то уж сама и прикинет…
— Не смешите меня, — прервал ее Машикули. — Давайте я вам
сейчас расскажу, что ваша Лариса японский диверсант. Захотите вы рассматривать
ее в этом качестве?
— Нет.
— Почему?
— Потому, что это настоящая глупость, — рассердилась
Денисия. — Лариса моя подруга.
Машикули озорно воскликнул:
— А у меня есть факты!
— Фактам я не поверю.
— Тогда и не требуйте от Добрыниной веры к своим словам.
Нет, здесь надо с умом подойти, политически. Очень хорошо, что вам не удалось
встретиться с Машей. Теперь у меня есть возможность представить вас сотрудницей
моего благотворительного фонда, а уж дело, которое потребует вашего
взаимодействия с ее Конгрессом, я придумаю. Маша сейчас в Австрии, но скоро
вернется в Париж. Завтра я ей позвоню и узнаю…
Закончить свою мысль Машикули не успел — дверь, как в прошлый
раз, распахнулась, и в кабинет снова вкатился маленький кругленький человечек.
Денисия вскочила и, опережая его, закричала:
— Что? Опять жена?!
— Жена! Ваша жена! — истерично подтвердил человечек,
обращаясь к хозяину.
Машикули тоже вскочил и забегал по комнате, причитая:
— Что же это такое? Почему она так рано вернулась?
— Что мне делать? — запаниковала уже и Денисия. — Что мне
делать?
— Как — что? — ужаснулся Машикули. — Прятаться! Конечно же,
прятаться!
— Туда? — она кивнула в сторону спальни.
— А куда же еще, в кабинете прятаться негде, — плаксиво
ответил Машикули.
Денисия ворвалась в другую комнату и обнаружила, что кровать
опять в беспорядке. Она хотела поправить одеяло, но из кабинета уже раздавалось:
— Радуйся, петушо-ок! Пришла твоя курочка!
Денисии ничего другого не оставалось, как снова отправиться
в шкаф.
Глава 8
На этот раз Денисия совсем не бесстрашно скрывалась от глаз
Жозефины. У нее появился горький опыт. Оказывается, жены не любят находить в
шкафах у своих ловеласов-мужей симпатичных и Юных особ. От этого они просто
звереют.
Поскольку драться миролюбивая Денисия склонности не имела,
то ей оставалось одно: горячо молить бога, чтобы он поспособствовал ей остаться
в шкафу незамеченной.
Поначалу все так и было: Жозефина вдохновенно рассказывала
мужу о своих страданиях. Едва она увидела свою заклятую подругу в гробу, так
сразу и поняла, как та ей мила, дорога, необходима…
Прозрев, Жозефина расстроилась и вспомнила, что совсем не за
этим на похоронную церемонию шла.
— Эта коварная Фелиция и здесь мне свинью подложила, —
громко плакалась она мужу.
— Как это случилось? — удивился тот.
— Я хотела перед ровесницами фигурой своей похвастать,
траурным нарядом и свежим видом блеснуть, а вместо этого битый час рыдала.
— Но это и правильно. Где еще поплакать, если не на
похоронах?
— Правильно? — возмутилась Жозефина. — Что ты болтаешь? А
мои глаза?
— А что — глаза? Плакать мы только ими умеем.
Другого природа нам не дала, — философски заметил Машикули.
— И я о том же! Естественно, глаза распухли и покраснели,
появились морщины… После этого хвастать мне было нечем, я полный урод! А
Фелиция, только представь, злорадно в гробу лежала, вся в румянах, в белилах,
свежа, молода. Видел бы ты, как чудесно эту старую рухлядь загримировали. Она
просто надо мной насмехалась…
Машикули ее перебил:
— Курочка, это понятно, да зачем ты так скоро вернулась?
Очень опасный вопрос. Денисия напряглась и подумала: «Совсем
его жизнь не учит. В прошлый раз Жозефину насторожил примерно такой же вопрос».
Так вышло и в этот раз.
— Что-о?! — завопила она. — Ты не рад мне?
Опять? Опять!
И дальше по старому сценарию: фурией ворвалась она в
спальню, а там: