Аронов вопросительно посмотрел на Денисию.
— Что он благотворительствует, — ответила она и впилась
зубами в сотворенный им бутерброд.
— Правильно, но не просто благотворительствует, а перегоняет
деньги со счетов «Модекса» на счета общественных объединений. Те из них,
которые упомянуты в вашей папке, надежно прикрыты всевозможными документами, Я
пробовал подкопаться, но ничего не вышло. Деньги, переведенные «Модексом» через
«Трансконтракт», действительно были израсходованы по назначению.
— Неужели пошли на помощь нуждающимся? — удивилась Денисия.
Аронов грустно кивнул:
— Да, растеклись по детским домам, по приютам, психушкам. Но
«Трансконтракт» зачем-то десять процентов оставил себе?
— Оставил.
— О чем это говорит?
Денисия предположила:
— Наверное, о том, что эти пожертвования сделаны для отвода
глаз.
— Именно! — оживился Аронов. — Из наших рассуждений следует,
что есть основная благотворительная организация, которая и снабжает боевиков
оружием. Точнее, деньгами, а уж оружие они сами сообразят где купить. И я эту
организацию нашел.
— Правда?
— Комитет солдатских вдов. Вам о чем-нибудь говорит это
название?
— Слышала, — задумчиво ответила Денисия. — Гусаров давно о
Комитете рассказывал. Жаловался, что они не по правилам играют, а прищучить их
трудно. И потом я о них читала.
Аронов вскочил и возбужденно забегал по комнате.
— Точно, барышня, точно. Прищучить их трудно, потому что они
благотворительствуют не только в нашей стране, но и за границей. К ним деньги
текут отовсюду.
Он вдруг остановился и, прищурив глаза, ревниво спросил:
— А Гусаров у нас кто?
— А Гусаров у нас жених, — ответила Денисия.
— Да?
Аронов задумался и, отвечая своим мыслям, сказал:
— Ладно, продолжим. Так вот, этот вдовий Комитет активно
общается с чеченскими боевиками как в самой Чечне, так и за пределами России.
— Да вы что?! — ужаснулась Денисия. — И все знают об этом?
— Именно.
— Как такое возможно?
— В нашей стране возможно все, но нам важно не это. Самое
интересное то, что почетным членом интересующего нас Комитета является знаете
кто?
— Неужели Эльдар Валев?
Аронов кивнул:
— Он.
Денисия испуганно сообщила:
— А Зоя мне говорила, что Валев дружок Воровского. Ой, боже
мой, как я раньше не догадалась! — ужаснулась она. — Теперь ясно, почему
Боровский не одобрил моего намерения обратиться за помощью к Валеву. И по
возрасту Валев подходит… Неужели Валев и есть Карлуша?
— Не будем делать преждевременных выводов, но я бы не стал и
эту версию отвергать. Надо проверить. Пока знаю одно: Валев активно
взаимодействует с Комитетом солдатских вдов. И делается все это под крылом у
Добрыниной. Мария Владимировна, высокая душа, вдов в обиду не дает, всячески им
помогает, а кое-кто из этой организации ее добрым именем пользуется во благо
бандитам.
— А если вы ошибаетесь? — спросила Денисия. — Если клевещут
на Комитет?
— У меня есть сведения, что Комитетом были потрачены крупные
суммы, когда же кое-кто сунулся их проверять, тут-то и пошла свистопляска. Один
сам умер, но при странных обстоятельствах, другой — попал под машину. Список
можно продолжить.
— Не надо. Что же это выходит? Выходит, прав был Машикули?
Надо внедряться к Добрыниной.
— Еще как надо! — воскликнул Аронов. — А если: я вам скажу,
кто у Валева сейчас (правда, тайно) правая рука, то вы и вовсе со мной
согласитесь. Малика Нахчоева негласно ведает двумя отделениями его личного
фонда.
Денисия отшатнулась:
— Нахчоева? Бандит Саламбек Нахчоев не ее ли родной брат?
— Он ее сын. Вы что-то о нем знаете?
— Только то, что написано в дневнике чеченской девочки.
Аронов разочарованно кивнул:
— Я видел у вас этот дневник, но не читал. Времени не было,
так, полистал, но ничего интересного там не нашел.
— А я нашла, — сердито ответила Денисия.
— И что же?
— Там интересно все. Эта девочка, этот ребенок писала о том,
что хочет учиться, что мечтает жить так же, как русские дети: в теплых и
светлых домах, без бандитов и без войны. Она собиралась закончить школу и, как
Мария Добрынина, стать правозащитником. А Нахчоев ее убил. Девочка не захотела
стать его женой. Самое ужасное то, что девочка искала защиты как раз в этом
Комитете солдатских вдов, а когда с риском для жизни до «вдов» добралась, то
увидела там Нахчоева.
— Правильно, — горько усмехнулся Аронов, — сыночек к матери
приходил.
— После этого девочка поняла, что ее защитить никто не
может. Вы знаете, что-то мне нехорошо, — пожаловалась Денисия, вскакивая из-за
стола. — Спасибо за завтрак, я лучше к себе пойду.
— А как же наш разговор?
— Потом поговорим.
— Как скажете, — согласился Аронов, провожая Денисию
удивленным взглядом.
Глава 11
Вернувшись в свой номер, Денисия упала на кровать и
разрыдалась. То ли ее потрясло подозрение, павшее на Валева, то ли сказалась
полубессонная ночь, то ли просто накопилось, но нервы ее не выдержали.
Очень остро почувствовалось все: и смерть сестер, и бессилие
перед Карлушей, и обилие зла в этом мире, и почему-то особенно было жалко
чеченскую девочку. И над этим над всем Денисия безутешно рыдала.
Вот в такой неподходящий момент опять объявился Гусаров.
Объявился и сразу накинулся на Денисию:
— Зоя! Что происходит? Ты где была? Я вчера тебе долго
звонил. Ты знаешь, где я?
— Где?
— В Москве. Через несколько часов уезжаю. Давай скорей мчи к
нашему памятнику. Я тебя жду.
Денисия схватилась за голову:
— А я не могу.
Александр (что на него нашло?) разъярился:
— Не можешь? Почему это?
— Я не в Москве, — испуганно сообщила она.
— Не в Москве? А где же?
Несмотря на то, что в его голосе послышалась угроза, Денисия
сказала правду:
