— Вы же мне обещали!
— Ничего я вам не обещала, — не останавливаясь и быстро
двигая впереди себя тележку, спокойно ответила Денисия. — Вы с жиру беситесь, а
мне работать надо. Отойдите, пожалуйста, и не мешайте торговле. Бидоны жирные,
не дай бог, испачкаете свое дорогое пальто.
— Да черт с ним, с пальто, какая торговля? Я же купил все
ваши пирожки!
— А беляши с чебуреками кто продавать будет?
Вы, что ли?
Молодой человек беспомощно обвел глазами прохожих и, заметив
среди них мужичка, похожего на бомжа, обратился к нему:
— Братишка, жрать хочешь?
— Всегда хочу, — признался тот и пояснил:
— Постоянно нечем закусывать, потому и пьяный живу.
— Прекрасно, — обрадовался молодой человек, вручая ему
кулек, — вот тебе пирожки и жуй, братан, на здоровье.
Находчиво освободившись от бремени, он догнал Денисию и
потребовал:
— Красавица, продай мне все эти, как их…
— Беляши? Чебуреки? — охотно подсказала та.
— И беляши, и чебуреки продай.
— Все?
— Все!
— Что ж, отказывать не имею права.
И она продала. Теперь уже молодой человек был обременен
тремя кульками и одним вопросом:
— Кому бы их подарить?
Пока он озабоченно крутил головой в поисках подходящей
кандидатуры, Денисия повернула назад, энергично толкая пустую тележку к цеху
хозяина. Ее поворот изумил пижона.
— Красавица! Как же так? — закричал он ей вслед.
— Вы что, не видите, я не красавица, — с обидой ответила
Денисия, даже не оглянувшись.
— Да! Ты чудовище! — зло выкрикнул пижон и на какое-то время
отстал от нее.
Однако он оказался упрямым и, мгновенно пристроив в надежные
руки и беляши, и чебуреки, догнал Денисию, потребовав:
— Сейчас же остановитесь и бросьте свою дурацкую тележку.
Она действительно остановилась и, смерив его грозным
взглядом, воскликнула:
— Как вы мне надоели!
Пижон опешил. Было очень заметно, что к такому равнодушию
парень совсем не привык. Да и кто им пренебрегает? Какая-то сопливая лимитчица?
Он посмотрел на нее уже с интересом и спросил:
— Почему вы такая злая?
— Потому, что вы дурака валяете, а мне еще предстоит всю
ночь пахать, — просветила его Денисия.
— Что, опять беляши? — испугался пижон.
— Нет, теперь старофранцузский. Я еще и переводами
подрабатываю.
— Ах, вот оно что…
Было очевидно, что он не поверил: в глазах плутала насмешка,
которую все же он старался не обнаруживать. Денисия, скромная обычно, на этот
раз своим правилам изменила. Почему-то вдруг захотелось если не красотой и
богатством, то хоть чем-то сразить нахала — ведь наверняка он о ней подумал:
«Врушка»..
— Honni soit qui mal у pense <Позор тому, кто дурно об
этом подумает (фр.).>, — демонстрируя великолепное произношение, с улыбкой
воскликнула она и серьезно добавила:
— Мне действительно надо работать.
Молодой человек мгновенно преобразился: глаза его по-доброму
засияли, в манерах появилось уважение к собеседнице.
— Простите, — сказал он. — Вероятно, я слишком назойлив, но
вы действительно мне импонируете. Я и в самом деле хотел пригласить вас на
ужин.
Денисия огладила замусоленный фартук и зловредно спросила:
— В таком виде?
— Вы чудесно выглядите, — с чувством принялся убеждать ее
молодой человек, но, сообразив, что подобное утверждение скорей выглядит как
насмешка, чем как комплимент, спохватился и рассыпался в извинениях:
— Простите, я выразился как-то неловко…
— Ничего, — успокоила его Денисия, — делать глупости с умным
видом — привилегия мужчин. Я не в обиде. Понимаю, ваша Эмилия вам насолила
своей публичной истерикой. Теперь вам хочется ей отомстить, переспать с
последним ничтожеством. Это все очевидно, понятно и для меня совсем не обидно.
Обидно то, что на роль последнего ничтожества вы почему-то
выбрали меня. Как вы угадали? По внешнему виду?
Молодой человек сконфузился, а Денисия, не дожидаясь его
возражений, двинула тележку вперед.
Догонять ее он не решился.
Глава 5
Домой, в свою тесную комнатку, Денисия вернулась довольная.
Еще бы, что там ни говори, а сегодня ей повезло: черствый залежалый товар
пройдохи хозяина в два счета сторговала, даже замерзнуть не успела.
«Если бы не пижон, — подумала она, пристраивая на плиту
облупленный эмалированный чайник, — бегала бы сейчас с тележкой по улицам в
поисках голодных прохожих, коченела бы, унижалась, зато теперь попью чайку,
согреюсь и с наслаждением займусь переводом».
Она сладко потянулась:
— Эх! Не жизнь, а красотища!
Секундой позже обнаружилось, что не такая уж и красотища —
позвонила старшая сестра Зоя.
— Денька, Сашка на днях приезжает, — радостно сообщила она.
У Денисии заныло в груди:
— Откуда знаешь?
— Письмо получила.
«Вот как, спрашивается, эта стерва Зойка при строгом
присмотре, при живом муже банкире умудряется получать от любовников письма?» —
подумала Денисия, но лишних вопросов задавать не стала.
— И что теперь? — сдержанно поинтересовалась она.
— Ты должна отправиться к Сашке на свидание, — категорично
заявила Зоя и плаксиво добавила:
— Вместо-о-о меня-а-а.
— Еще чего, — рассердилась Денисия. — Хватит!
Даже и не мечтай!
— Ну, Денечка, солнышко, в последний разочек, — начала
канючить Зоя, но Денисия решительно пресекла посягательства на свою свободу:
— Нет. Хватит в свои интриги меня впутывать.
Разбирайтесь сами.
Хитрая Зойка, мгновенно уловив радикальное настроение сестры,
зашла с другой стороны. Метко попадая в самую слабую точку Денисии, она
спросила:
— Помнишь, я говорила тебе про раритет, что видела у своего
банкира?
Еще бы Денисии не помнить. Настоящее чудо — рукописный томик
стихов на старофранцузском. Необычная бумага, изумительный переплет. Десятый
век, но главное — сами стихи. Только за то, чтобы хоть раз подержать в руках
этот томик, Денисия готова была заложить свою душу дьяволу. Разумеется, она
насторожилась: куда Зойка клонит?
