— О, недолго для джина. Я б сказал, что ожидание длилось не больше…
— Тананда!
— Извиняюсь?
— Со мной была Тананда, когда мы пытались стащить приз… во всяком случае, в первый раз.
— О.
— Рад, что скинул эту ношу. Итак, что ты говорил, Кальвин?
— Ничего важного, — пожал плечами джин.
Он казался немного расстроенным, но мне думалось, что я знал почему.
— Кальвин, я хотел бы извиниться.
Он немного расслабился.
— О, ничего, Скив. Просто дело в том…
— Нет, я настаиваю. С моей стороны было хамством заказывать, не спросив, не хочешь ли и ты чего-нибудь поесть. Просто было бы неудобно заказать блюда для того, кого никто не видит. Понимаешь, что я пытаюсь сказать?
— Конечно.
Кажется, я снова сбил его с толку.
— Дело не в том, что я забыл о тебе, — надавил я. — Просто я подумал, что раз ты такой маленький, то много не съешь, и мы, вероятно, сможем разделить мой заказ. Теперь я вижу, что это обидно для тебя, и поэтому, если ты хотел бы личный заказ…
— Разделить заказ с тобой будет вполне достаточно. Хорошо? А теперь нельзя ли оставить эту тему?
Что-то волновало джина и мои усилия изменить его настроение оказались, к сожалению, напрасными. Я погадал, махнуть ли на это рукой, но решил, что нельзя. Именно из-за такого равнодушия и откладывания на потом и возникла ситуация с Аазом.
— Скажи-ка… мгм… Кальвин?
— А теперь что?
— Я явно расстроил тебя, а мои попытки исправить положение только ухудшают дело. Мне не хотелось проявлять к тебе неуважение, но это, кажется, произошло. Если я не могу улучшить ситуацию, то не мог бы ты сказать мне, что я наделал, чтобы не повторить промашку?
— Вино не помогает.
Услышав короткий ответ Кальвина, я кивнул. Он был прав. Вино подействовало на меня сильнее, чем я ожидал. Мне стало трудно понимать, о чем он говорил.
— Оно не помогает… но беда не только в этом, — сказал я. — Спиртное всего лишь усиливает положительные и отрицательные качества. Оно может сделать мои неприятные привычки более неприятными, но не само вино им причина.
— Верно, — неохотно признал он.
— Поэтому выкладывай напрямик, — призвал его я. — Что во мне такое неприятное, раздражающее? Я стараюсь быть милым парнем, но в последнее время это получается с трудом. Сперва с Аазом, а теперь и с тобой.
Джин поколебался прежде, чем ответить.
— Я знаю тебя не так давно, Скив. И могу высказать первое впечатление.
— Так давай мне первое впечатление. Я действительно хочу…
— Ваш обед, сэр!
Проводивший меня к столику изверг снова парил надо мной, на этот раз с официантом на буксире. Этот молодец шатался под тяжестью огромного накрытого блюда, от которого подымался соблазнительный пар.
Мне отчаянно хотелось услышать, что хотел сказать Кальвин, но вид блюда напомнил мне, что я отчаянно проголодался. Очевидно джин почувствовал мое затруднительное положение.
— Давай, Скив, ешь, — поощрил он. — Я могу подождать, пока ты закончишь.
Благодарно кивнув, я переключил внимание на изверга.
— Запах вкусный, — сумел произнести я с искренним удивлением. — Что это?
— Одно из фирменных блюд! — просиял он, протягивая руку к крышке. — С Пента!
Крышка театрально исчезла, и я оказался лицом к лицу с кем-то другим из моего родного измерения. К несчастью, не он подавал фирменное блюдо… он был фирменным блюдом! Поджаренный, с мертвой крысой в зубах для украшения.
Я совершил единственный нормальный поступок, какой пришел мне на ум — бухнулся в обморок.
ГЛАВА 8
Никогда нет поблизости фараона, когда он тебе нужен!
А. Капоне
— Скив!
Голос донесся, казалось, издалека.
— Брось, Скив! Кончай с этим! Мы в беде!
Это привлекло мое внимание. Я сперва не мог сориентироваться, но если мне чего и не нужно, так это новых бед. Новых бед? Что за… позже! Надо разобраться с тем, что происходит сейчас!
Я заставил глаза открыться.
Представшая передо мной сцена воскресила у меня в памяти основные моменты происшедшего. Я был в ресторане… а если точнее, на полу… надо мной парил изврский официант… а также полицейский!
Сперва я подумал, что он тот, с которым мы сталкивались ранее, но дело обстояло иначе. Сходства хватило, чтобы принять их за членов одного помета… или выводка. Оба обладали одинаковыми квадратными челюстями, широкими плечами и большим пузом, не говоря уж об жестком блеске в скучающих глазах.
Я с трудом сел, но покачнулся, когда на меня нахлынула волна головокружения.
— Держись, Скив! Для разговора с этим тебе понадобится ум!
Кальвин парил с озабоченным лицом.
— Ч… что случилось? — осведомился я.
Слишком поздно вспомнил, что вижу и слышу джина только я. Подготовился я к разговору с другими или нет, для меня было неясно.
— Похоже, ты упал в обморок, приятель, — уведомил меня полицейский.
— Я думаю, он просто не хошет платит са сакасанное им блудо.
Сказал это проводивший меня изверг, и его слова заставили меня вспомнить все. Фирменное блюдо с Пента!
— Он подал мне на тарелке зажаренного пентеха! — навел я дрожжащий, но обвиняющий перст на изверга.
— Это так?
Полицейский покосился одним глазом на этого изверга, и тот сильно разволновался.
— Чуш! Подават расумный сусчестфа бес лиценсии протифосаконно. Сами фидите, сершант, это фсефо лиш подопие.
Верно, он был прав! Лежавшая на блюде фигура была, на самом деле, сложена из кусков мясной вырезки, а промежутки между ними заполняло нечто, похожее на выпечные изделия. Крыса казалась настоящей, ноя, признаться, не очень приглядывался. Общий эффект получался, могу засвидетельствовать, ужасающе реальным.
Полицейский пристально изучил блюдо, прежде чем снова переключить внимание на официанта.
— А вам не кажется чуточку рискованным подавать пареньку то, что кажется одним из его собратьев?
— Но он не походил на них, когда фошел! Я фсефо лиш подал ему чефо он просил… чефо-нипудь с Пента!
Вот тут-то я и осознал, что моих чар личины больше нет. Должно быть, упав в обморок, я утратил контроль над ними. Однако, когда именно они исчезли было не столь важно, как то, что они пропали. Теперь все без исключения увидели меня таким, каким я был на самом деле… пентехом!
