Книга mASIAfucker, страница 14. Автор книги Илья Стогов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «mASIAfucker»

Cтраница 14

— Очень приятно.

— Ты куда едешь?

— Во-он туда.

— И что там?

— Я думал, ты знаешь, что там.

Грохоча на выбоинах в дороге, завывая турецкими голосами в динамиках, воняя азиатскими папиросами и бараньим салом, автобус ехал вглубь пустыни Кызылкум, а я ехал внутри его.

Самарканд. (Время пребывания: 5 суток)

1

Я нанял Абдулу-Умара. До самого четверга я обзавелся Пятницей, и обошлось мне это меньше, чем в $10.

Мы болтали всю дорогу до Самарканда. Золотые зубы прапорщика блестели в темноте. К моменту, когда мы проехали горный перевал, называвшийся «Ворота Тимура», молодой и чернокожий Абдула-Умар предложил, чтобы сегодня я переночевал у него.

Я спросил, женат ли он.

— Да. Два раза.

— По очереди? Или одновременно?

— Сейчас у меня есть две жены.

— Жена… в смысле, две твои жены не будут возражать, что ты посреди ночи приволок домой чужого человека?

Абдула-Умар не понял, о чем я.

Мы вылезли на темной, неосвещенной улице Самарканда, пересели в такси, еще немного проехали, а потом долго шли в темноте вдоль бесконечного забора. Я не видел дороги, а она была неровная, и я спотыкался, не успевал за прапорщиком.

В горах, окружавших город, шла гроза. В полной тишине блестели изгибы молний, но ни дождя, ни грома не было. Это была очень необычная гроза.

2

Проснулся я в пустой комнате загородного дома Абдулы-Умара. Пол был в несколько слоев укрыт мохнатыми коврами. Кровати не было, и спал я на накиданных на пол подушках.

В туалете вместо туалетной бумаги висел узорный металлический кувшинчик. Инструкции не прилагалось. Как использовать кувшинчик, я не знал. Возможно, внутри кувшинчика жил старик Хоттабыч, и бумагу нужно было спрашивать у него.

Еще в комнате, прямо на коврах, валялись забытые женщинами прапорщика шароварчики. Я внимательно изучил, как они устроены.

Абдула-Умар принес в комнату низенький столик, ополоснул пиалы, сделал мне и себе чаю. Еще он принес в комнату маленький телевизор.

Канал, как я понял, был самаркандский.

— Как ты?

— Жарко здесь.

— Понимаю. У вас сейчас, наверное, снег?

— С чего ты взял? Я что, на Северном полюсе живу?

— Нет снега?

— Зимой у нас снег. Летом у нас нет снега.

— Я думал, у вас всегда снег. Наш президент, наверное, у России речку купит.

— Как это?

— У нас Аральское море пересохло, слышал? А в России много речек. Наверное, мы одну купим.

— Почему нет? Купите у России речку. Дело хорошее. А платить чем будете?

— У нас очень умный президент. Мне в армии говорили, что платить будем солью. На том месте, где раньше было море, теперь очень много соли. Мы вам соль, вы нам речку. Пей чай.

— Я не люблю чай.

— Когда купим речку, здесь не так жарко будет.

— Знаешь, кроме жары, у вас еще очень однообразный пейзаж. Не прикупить ли вам на Кавказе какую-нибудь гору?

По телевизору показывали клипы. Пожилые и выглядящие больными женщины в национальных костюмах двигали тазом вокруг громадного концертного рояля. Данная видеопродукция вызвала бы у хозяев MTV истерику. Рекламные блоки состояли из устных объявлений, типа «Срочно продам подержанную бетономешалку».

— Ты знаешь группу «Ленинград»? Слушаешь Шнура?

— Никогда не слышал.

— А у вас здесь русских бьют?

— Кто?

— Ну, хоть кто-нибудь?

— Нет. Никто не бьет. Может быть, только в милиции, да и то вряд ли. Мы любим русских. Россия — самая великая страна на свете.

Я вышел во двор и закурил. Русских не бьют, Шнура не слушают… это примиряло меня с реальностью.

3

Я сказал Абдуле-Умару, что мне нужно в авиакассы, а кроме того, решить вопрос с обменом долларов на местные сумы и гостиницей. Он сказал, что проблемы нет. Только сперва пообедаем, ладно?

Место, в котором я ночевал, оказалось реальным азиатским кишлаком с домами, построенными из глиняных блоков с вкраплениями рубленой соломы.

Мы пешком дошли до дороги и поймали такси. В машине играла радиостанция «Европа-Плюс». Вместо попсовеньких мотивчиков из колонок выли все те же турецкие мелодии.

В городе вдоль дороги стояли здоровенные рекламные щиты. Все до единого рекламировали лицо местного президента. Президент со старичками, президент с детишками, президент читает толстую книжку…

Россия, конечно, страна рабов, но такого количества президентских рож я не видел даже в России.

Я спросил у Абдулы-Умара, зачем им столько плакатов? Боятся забыть, как выглядит глава их государства? Он ответил, что узбеки любят своего президента. Я сказал, что им проще, чем мне. Я вот люблю свою жену. Но она, наверное, на меня обиделась.

Кафе, в котором мы пообедали первый раз, представляло собой бетонную коробку без крыши. Хозяева относились к едокам так, будто это их личные гости. В смысле — так же хамовато. На барной стойке стояло громадное объявление: «В КРЕДИТ НЕ ДАЕМ. ПАСПОРТА В ЗАЛОГ НЕ БЕРЕМ».

Обслуживал нас лобастый мальчик лет пяти. Папа мальчика жарил мясо и резал салаты, а ребенок приносил все это на стол. На столе в баночках из-под майонеза стояли специи и рыжий непрозрачный соус.

Абдула-Умар заказал много еды и еще больше водки. Узнав, что я не стану пить алкоголь, он расстроился.

— Совсем не будешь?

— Совсем.

— А фрукты будешь?

— Нет. Боюсь.

— Зря. У меня есть таблетки от поноса.

Водку прапорщик пил пиалами. Такими азиатскими пологими чашечками. В каждую влезало не меньше, чем сто пятьдесят грамм теплого напитка.

Хлопнув алкоголя, Абдула-Умар каждый раз делал такой мусульманский жест, будто умывал лицо. Я спросил: как же так, он, наверное, мусульманин, а водку пьет?

— Я военный, понимаешь?

— И чего?

— Нам в армии рассказывали: служба в армии — это и есть исповедание веры. Водку можно, все можно. Тот, кто служит в армии, и без всякого намаза является верующим мусульманином.

— Веселая у вас, ребята, религия.

— Религия — хорошая! Дома — тоже хорошо! Дома — как рай!

— Я думал, у мусульман должен быть прохладный рай.

— А у тебя какой?

— Для меня твой рай — это ад.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация