Я встал, обулся, забрал рюкзак и ушел. Мусульмане молча смотрели на мою спину.
5
Наступление прохлады я встретил во вполне приличного вида кафе. Там был сонный вентилятор под потолком, на стенах висели календари с тетками в лифчиках, а официантки носили пиво на подносах. Иногда, правда, по инерции пытались не нести поднос в руках, а поставить на голову.
У девушек были причудливые прически. Они им шли. Я имею в виду, что если бы девушки были лысыми, то это шло бы им гораздо меньше.
А главное, в кафе были русские. Представляясь, парни произнесли не Аладдин или Алибаба, а… вообразите!… Толик и Юра! Пожав им руки, я подумал, не зарыдать ли мне.
Парни служили в российском Министерстве по чрезвычайным ситуациям. Они возили медикаменты и теплые одеяла в Афганистан, а сами были родом с Сахалина. Я не знал, где это, но знал, что Сахалин — это почти дом.
Парни пили пиво и тоже были рады меня встретить.
— Давно ты здесь?
— Уезжал — застегивал ремень на первую дырочку. А теперь на третью.
— Путешествуешь?
— Пытаюсь убраться из этой дыры.
— В смысле?
— Заехал случайно. На поезде. А билетов, чтобы уехать, нет.
— Лети на самолете.
— Нет билетов.
— Нет билетов даже на самолет?
— Нет. Вернее, есть, но только в Ташкенте. А в Ташкент я соваться не могу. Боюсь. Там милиция.
— Неужели здесь нет билетов на самолет? Не поверю. Дай им денег. За двадцать долларов эти парни отнесут тебя до Москвы на руках.
— Я тоже так думал. Хрен! Они хотят $500. У меня столько уже не осталось.
— Поезжай автостопом.
— Ты видел местные таможни?
К пиву парням хотелось чипсов. Однако в этих краях никто не знал, что означает слово «чипсы». Летчики ругались с официанткой:
— У вас есть чипсы?
— Нет.
— Во всем Узбекистане нет чипсов?
— Были, но кончились.
— Во всем Узбекистане кончились?
Потом официантка все-таки продала парням то, что, по ее мнению, могло прокатить за чипсы. Блюдо было похоже на кусочки черствого лаваша. На чипсы оно похоже не было.
У парней были шелушащиеся от солнца рожи и светлые рубашки летчиков русской авиации. Они еще поболтали со мной, еще раз рассказали про то, что глупые афганские производители героина шьют из одеял, которые парни им раздавали, плащи, а потом сказали, что сейчас придут.
К моему столику подошли две девочки лет пяти. Не удивлюсь, если на самом деле им было лет этак 9 — 12. Тоненькие ручки. Чем-то зеленым покрашенные ногти. Они попросили у меня денег на хлеб. У меня действительно не было денег… вернее… в общем, я ничего им не дал.
Девочки стояли и смотрели на меня. Ножки у них были еще тоньше, чем ручки, и девочек слегка пошатывало. Одна была одета в белое пушистое платье… маленькая невеста. Раз я не дал им на еду, то девочки попросили попить минералки из моей бутылки, сморщили рожицы от газа и тихо-тихо исчезли.
Вернувшись, русские задали вопрос в лоб: я упомянул, что пятисот долларов у меня не осталось, но сколько же в этом случае у меня осталось?
— С какой целью интересуешься?
— Давай мы впишем тебя на наш самолет.
— Куда вы летите? На Сахалин? Что я буду делать на вашем Сахалине?
— Ты дурак? Купишь билет и через семь часов обнимешь жену.
— На Сахалине есть билеты до Петербурга?
— Там, брат, родина. Там все есть.
— А если нет?
— Ну, сиди здесь.
Семь часов… и обнять жену… мазефака, это казалось не более реальным, чем через семь часов голой рукой потрогать марсианский грунт.
За услугу парни попросили по $150 на каждого. У них были сосредоточенные лица серьезных бизнесменов. Мне были смешны их ужимки. Я жил в этой дыре почти неделю, я общался исключительно с узбеками, я почти что сам стал узбек… чтобы сбить цену больше чем в три раза, мне понадобилось меньше чем две минуты.
— Хорошо. Уговорил. Согласны.
— Но я заплачу только по прилете.
— Имей совесть. Мы не собираемся тебя обманывать. Заплати сейчас.
— А вы точно не собираетесь меня обманывать?
Я отдал парням зеленые купюры. Парни пересчитали их и заулыбались. Я сказал, что пусть они не забудут: они обещали, что купить билет до Петербурга с Сахалина не проблема, и если это все-таки проблема, то они, как авиаторы, должны будут меня оттуда вытащить.
Парни сказали о'кей.
6
Ночь я провел в зале ожидания. Я выкурил полторы пачки сигарет и пытался что-то читать, но слова не складывались в строчки, и я понятия не имел, о чем идет речь.
Аэропорт города Термеза был построен от силы лет тридцать назад. Теперь он разрушался. В холле и рядом со зданием лежали груды щебня. Руководство аэропорта пыталось сделать хорошую мину и замаскировать все происходящее под ремонт. На стенах висели объявления «Просим извинить за временные неудобства».
Объявления пожелтели от времени. Неудобства здесь были вечными.
Когда начало светать, я вышел из здания аэропорта. Нищие в чалмах поднимали глаза и долго смотрели мне вслед. На велосипедах катались дети. Им было не лень восемь раз подряд проехать мимо меня и тщательно рассмотреть мое непривычно белое лицо.
За порядком в районе следили уже не алчные милиционеры, а военные с бэджами «Служба безопасности».
В восемь появился краснорожий Толик. От него отлично пахло. Наверное, успел выпить уже с утра.
— Выспался?
— А что, похоже?
— Пройдешь все контроли с общим потоком. Сперва таможню, потом паспортный. Там билет не спрашивают, только документы.
— А если с паспортом будут проблемы?
— Прости, брат. Тут помочь тебе нечем. Ждем тебя час. Не придешь, мы взлетаем.
Встретиться договорились внутри, возле «Duty Free», сразу за линией антитеррористического досмотра.
Таможню я прошел быстро. Меня обыскал пограничник, обнюхали собаки, облучили аркой-металлоискателем и разрешили идти дальше. Оставался только паспортный контроль. Я предполагал, что с ним у меня возникнут проблемы.
Узбеков, шедших передо мной, пограничник спрашивал:
— Фамилия?!
Те в ответ выдавали фразу, состоящую не меньше чем из семнадцати слогов.
— Я сказал: фамилия?! Ах, это фамилия? Ладно, проходи.
Я засунул в щель под пуленепробиваемым стеклом свой паспорт.
