Утром Даниил снова целовал золотые волосы Полины. Да чтобы я?! когда-нибудь еще?!
Это была не его вина. Просто в то время он слишком много пил.
Раньше по утрам он вскакивал, приводил себя в порядок и садился работать. Сесть за компьютер, громко включить радио, поставить перед собой чашку с горячим кофе.
С похмелья все упрощалось, становилось примитивным, направленным на самое близкое. Теперь по утрам
(в два часа пополудни)
он сидел со вчерашними собутыльниками в городских скверах и радовался, что жив.
– Голуби пошли какие-то больные. Облезлые. Смотрите! У них же на лапах пальцев нет!
– Голуби заразу переносят. Могут даже сифилисом заразить.
– Один раз я делал секс на крыше Университета. Знаете? На Васильевском. С собой у нас было две бутылки шампанского. Но только один презерватив. Мы долго делали секс, а иногда прерывались и пили шампанское. Большими глотками...
– Слово-то какое – «прерывались».
– Та тетка заразила меня сифилисом. Как голубь... Вон на ту была похожа.
Все поворачивали головы и глядели на девушку, похожую на ту, которая заразила нашего друга сифилисом.
Потом, если были деньги, все шли пить пиво. После первой бутылки утреннего пива лицо становится тяжелым. Ты расплываешься в улыбке и глазах прохожих, и кажется, что пьян так же, как вчера.
Впечатление обманчиво. Если на первой бутылке остановиться, то через полчаса ты будешь в порядке. Тем летом Даниил останавливался редко.
Кроме того, раз в две недели Даниил занимался делами, знать о которых партийным товарищам было незачем. Встречался с Майором. Ходил в серое здание на Литейном. Являлся на встречи в конспиративных квартирах.
Конспиративных квартир в конторе было много. Даниил знал о четырех. Большинство – просто квартиры. Там можно было, не привлекая внимания, поговорить, рассмотреть фотографии, получить новое задание.
Через год после начала работы Даниил впервые оказался в особняке с колоннами в центре города. Несколько этажей здания были заставлены одинаковыми серыми металлическими гробами с мигающими лампочками и скачущими стрелками индикаторов. Аппаратурой слежения. Последними наработками в области контроля. Их уровню позавидовали бы и специалисты из НАСА.
Как все это работает, Даниилу объяснил молоденький лейтенант-«слухач». Не выходя за пределы своего этажа, лейтенант мог отследить чуть не каждое слово, произнесенное в подведомственном районе. Комната спутникового контроля. Слуховые детекторы. Машины, переводящие электрические импульсы в видеосигнал.
Лейтенант пробовал набиться Даниилу в приятели. Пару раз они даже выпили по чуть-чуть алкоголя. Никакого удовольствия от посиделок Даниил не получал. Лейтенант предпочитал пить водку. Говорил он с чудовищным провинциальным акцентом.
(лучше бы пил кровь младенцев. это бы я ему простил. акцент – не могу.)
– Думаешь, чтобы прослушать разговоры, нужно, как раньше, по ночам влезать в квартиры? Ставить «жучки»? Это даже не вчера – это позавчера нашей техники. Мои машины могут прослушать, о чем говорят в любой комнате всего центра города. Понимаешь?
– Нет.
– Смотри. Всего один пример. В любом телефонном аппарате есть микрофон. Когда трубка повешена, микрофон отключен. Я посылаю на аппарат электрический импульс, и микрофон активизируется. Начинает передавать звук. Трубка положена, а мы можем слышать, о чем говорят на том конце. И таких способов у меня очень много!
В тот вечер у Даниила должна была пройти рабочая встреча. Даниил сдает рапорт, объясняет лейтенанту, что и когда следует взять под контроль. Майор убеждается, что работа идет. Можно быть свободным.
Лейтенант сказал:
– Майор просил подождать.
– Подожду.
– Сказал, что хочет сказать тебе что-то важное.
– Пусть скажет.
Он сел на диван и стал листать журнал по радиоэлектронике. Минут через сорок журнал был тщательно изучен. Погоду с лейтенантом они обсудили несколько раз подряд.
Еще через час Майор позвонил и сказал, что сегодняшняя встреча не состоится. Срочные дела, он просит извинить. Даниил сказал «слухачу», что, пожалуй, пойдет.
– Может, подождешь?
– В смысле?
– Работа у меня кончилась. Техники сейчас разойдутся. У меня с собой.
– А здесь можно?
– Здесь только часовой на этаже. В аппаратную он не сунется. Понимаешь, у дочки день рождения, а она у меня в другом городе. Год ее не видел.
– За дочку? Ну, хорошо. Только немного, о'кей?
– Майору не говори.
Через час Даниил заметил, что у «слухача» немного заплетается язык. Тот запихивал розовую вареную колбасу под рыжие усы.
– Где мне еще такую технику дадут? Больше нигде нет такой техники. А у меня есть! Ты, Данила, писатель. Тебе интересно книжку написать. А я – техник. Для меня это железо – как для тебя твои книжки.
– Да-а-а.
– Ты даже не представляешь, как интересно бывает за людьми наблюдать. У нас тут кассет – полторы комнаты. Не считая тех, что в Главке. Когда вокруг никого нет, люди так себя ведут! Знаешь, кто для «Московского комсомольца» министра с тетками в бане снял?
– Ты?
– Почему я? Это же в Москве было. Ты порно смотришь?
– Бывает. Хотя не люблю.
– Я тоже не люблю. Но когда все в живом режиме... банкир или глава администрации... хочешь, покажу?
– Потом как-нибудь...
Даниил прикурил сигарету. Улыбнулся. Одно дело – выпить после работы. Пусть даже на рабочем месте. Совсем другое – болтать о секретах майоровой конторы. А если он пойдет к банкиру... или главе администрации... и решит продать информацию?
Банкир... С секретаршей... Банкир, резвящийся у себя в кабинете... Тот, кто работает в банке... О!
– Погоди. На твоей территории находится этот... как его?..
Он назвал банк, в котором работала Полина.
– На моей.
– Там есть такой Юрий Анатольевич. Лысый кекс, с педерастической бороденкой.
– Наверное, есть. А что?
– У тебя на него что-нибудь есть?
– У нас на всех есть. А зачем тебе?
Уговорить «слухача» показать пленку с Юрием Анатольевичем стоило Даниилу пятнадцати минут макиавеллиевских махинаций. На шестнадцатой минуте лейтенант ушел в дальние помещения, долго там брякал и вернулся, только когда Даниил начал прикидывать, а не сходить ли за ним, может, заснул?
– Вот она! Видишь индекс? Тут твоему Анатольичу на два инфаркта хватит.
Он склонился над монитором, а потом повернулся и посмотрел на Даниила. Глаза у него были пьяные.
