Однако, давая оценку своему новому заданию, я упустил из виду то, что мне придется работать с Пуки и Оссой.
Хочу сразу пояснить: против них обеих я не имею ничего. Я испытывал слабость к Оссе со времени нашей совместной службы в армии, когда она издевалась над нашим сержантом (парень был по меньшей мере раза в три крупнее ее и постоянно норовил ответить ударом на удар), не нарушая при этом субординации. (Вообще-то все это было не так уж и умно, зато требовало силы духа, которая в наше время большая редкость.) Что касается Пуки, то начиная с нашей первой встречи, когда она, решив, что я хочу напасть на босса, вывела меня из строя и при этом не добила, я вижу в ней высокого профессионала.
Говоря это, я хочу дать вам знать, что Осса мне нравится, а Пуки пользуется моим уважением. В свете сказанного я не думал, что в ходе нашей совместной работы могут возникнуть какие-либо сложности. Я и по сю пору считаю, что рассуждал тогда верно. Но я не учел того, что мы сформировали команду, состоящую из одного мужчины и двух женщин. Мужчиной был я, а женщинами – две, как бы это повежливее выразить… «весьма склонные к соперничеству» личности.
Подобная недоработка с моей стороны дала знать о себе почти с самого начала миссии. Когда мы первый раз остановились на привал, отдыхать стали я и Осса, а Пуки отправилась вперед, как она заявила – «на разведку».
– Скажи, Мухобой, – начала Осса, глядя в спину удаляющейся Пуки, – с какой стати в этой разведывательной миссии участвуют три человека?
Мне сразу не понравилось то, каким тоном это было сказано, но наша работа только начиналась, и я решил вопрос не обострять. Кроме того, нельзя было исключать, что Осса ничего не имела в виду. Солдат Старой гвардии (это я, значит) был обязан отвечать на вопросы новобранца, чтобы тот не обучался на собственных ошибках, а набирался опыта, получая ответы на свои вопросы.
– Это вытекает из требований безопасности, – пояснил я. – Мы не знаем, со сколькими противниками придется встретиться, мы не знаем также, чем он будет вооружен и насколько искушен в боевом искусстве. Нам будет легче убедить его, противника то есть, не совершать глупости, если мы сможем явить собой внушительную силу. Если же слов окажется недостаточно и противник решится на вышеозначенные глупости, то указанная сила повысит наши шансы на выживание.
– Не уверена, что все усекла, – сказала она.
Я вздохнул, еще раз осознав, что значительная часть нашего населения владеет речью гораздо хуже, чем я.
– Проще говоря, кто-то как следует подумает, прежде чем навалиться на троих. А если и надумает, то вскоре пожалеет о своей опрометчивости.
– Ну вот теперь я вроде усекла, – успокоилась Осса.
На некоторое время она погрузилась в молчание, а я поздравил себя с успехом в роли педагога.
– Но почему именно она? – ни с того ни с сего продолжила Осса.
– Прости, не понял…
– У тебя во дворце осталась здоровенная команда, – пояснила Осса. – Почему ты вдруг решил тащить с собой эту ящерицу? По правде говоря, мы с тобой и вдвоем прекрасно управились бы.
Я ясно помнил, что Осса присутствовала на нашем собрании, когда Пуки добровольно вызвалась отправиться вместе с нами, но о том, что именно я на этом настаивал, припомнить не мог.
– Ты удивляешь меня, Осса, – сказал я, покачивая головой. – Создается впечатление, что ты выступаешь сейчас как ревнивая баба.
– Дело не в ревности, Мухобой… или, скажем, не только в ревности, – протянула она. – Раз ты решил прихватить кого-то еще, это говорит о том, что я, по-твоему, недостаточно хороша, чтобы прикрывать твою задницу. И поскольку ты избрал именно ее, мне очень трудно не воспринять это как личное оскорбление.
– А теперь открой уши и слушай меня внимательно, – жестко произнес я, – поскольку повторять я не намерен. Ты хорошая девочка, Осса, и понравилась мне с того дня, когда мы встретились в дрессировочном лагере. Ты круче всех – кроме меня и Нунцио – из армейских типов, с которыми я тогда познакомился, и меня устраивает, если ты станешь прикрывать мою задницу. Я буду чувствовать себя вполне уверенно. У тебя есть мозги, и, имея большую потенциальность, ты добьешься успеха, чем бы ни занялась в будущем. В отличие от тебя Пуки – профессионал. Она давно приняла решение и достигла на избранном поприще больших успехов. Более того, судя по тому, что я узнал о подобных ей и Аазу извергах, она является профессионалом значительно дольше, чем ты существуешь в природе. Пуки очень хороша в деле, и нам повезло, что она решила поучаствовать в нашей заморочке. Знай, что уважение, которое я испытываю к ее профессионализму, никоим образом не затмевает те чувства, которые я испытываю к тебе. А чувства эти суть не что иное, как восхищение и симпатия. Вместо того чтобы дуться и распускать сопли, тебе следует пользоваться возможностью увидеть ее в деле. Глядишь, ты у нее чему-нибудь и научишься. Я лично рассчитываю тоже кое-что усвоить.
Осса пробормотала нечто невнятное и погрузилась в себя. Я не мог понять причину этого. Возможно, она обдумывала услышанное, но нельзя было исключать и того, что продолжала дуться. Я не мог этого понять еще и потому, что возвращалась Пуки, и я несколько отвлекся, наблюдая, как она идет к нам.
Пуки, как и обещала во дворце, изменила свою внешность с помощью Заклинания личины, чтобы не испугать местное народонаселение, значительная часть которого не привыкла к виду разгуливающих по дорогам демонов. В этих целях она сменила свою зеленую чешую, желтые глаза, остроконечные уши и волосы на обличье, свойственное тем из нас, кто постоянно обитает в этом измерении. Этим она и ограничилась. Пуки решительно не стала менять те признаки, которые причисляли ее к женскому полу. Я подумывал о том, чтобы сказать ей, что если она примет личину мужчины, то будет менее заметна и обретет более внушительный вид, но, хорошенько все взвесив, от этой идеи отказался. Мне показалось, что попытки обсудить с ней вопросы смены пола могут скверно кончиться для моего здоровья.
Однако и это еще не все. Изменив личину, Пуки сохранила свою обычную рабочую одежду – плотно обтягивающий кожаный комбинезон с множеством лямок и прорезных карманов, в которых она хранила свой арсенал. Наряд этот, как вы понимаете, не только не скрывал вышеуказанного факта, но, напротив, подчеркивал ее женские прелести и, кроме того, давал всем знать, что эта дама – не из здешних краев.
И наконец, последнее по месту, но не последнее по важности замечание. Заклинание личины нисколько не повлияло на ее манеру двигаться. Если эта информация вам ни о чем не говорит, значит, вам никогда не приходилось попадать в положение, когда ваша жизнь целиком зависит от правильной оценки потенциальности тех, кто на вас намерен накатить. Для большинства людей движение состоит в поочередном переносе одной ноги перед другой. Таким образом они перемещаются с места на место, ухитряясь при этом не упасть. Но это, пожалуй, и все. Тренированные атлеты вроде меня, сумевшие развить мускулатуру за пределы, необходимые для обязательной дневной прогулки, движутся более плавно и лучше удерживают равновесие. Однако и их походка имеет тенденцию оставаться несколько тяжеловесной. Пуки же относится к тем редким типам существ, о которых можно сказать, что они не ходят, а скользят. Они не только отлично держатся на ногах, но каждое их движение плавно перетекает в другое так, что кажется, будто эти существа танцуют под неслышимую другим музыку. Позвольте мне дать вам совет. Если вы повстречаете кого-нибудь, кто передвигается в столь радующий глаз манере, ни в коем случае не пытайтесь устроить с ними свары, ибо, пока вы будете замахиваться для удара, они успеют врезать вам раза три с той стороны, с которой вы никак не ожидаете. Мне было ясно, что, двигаясь таким образом, Пуки не впишется в толпу, какую бы личину она на себя ни напялила.
