Следователи конфисковывали архивы, записные книжки. У двух журналистов, писавших в разное время об анархистах России, конфисковали компьютеры. Несколько десятков человек были допрошены. Круг подозреваемых по делу краснодарских бомбометателей расширился до ста человек.
Трудно сказать, по какому принципу следователи вычисляли подозреваемых. Очевидно, ФСБ имело свои каналы получения информации о том, что происходит в анархическом движении. Высказывалось мнение, что и арест Непшикуева не был случайностью.
Вот что писал один из петербургских леваков:
За последние полгода ФСБ предприняло минимум четыре попытки проникновения в питерские анархические группы.
Например, под предлогом возвращения взятой почитать книги сотрудник ФСБ Алексей Титов встретился с активистом Лиги Анархистов Николаем С. и в ходе многочасовой беседы угрожал, что если тот откажется быть осведомителем, то его уволят с работы и перекроют каналы получения Николаем наркотиков. Это свидетельствует о том, что спецслужбы контролируют как минимум часть сети распространения наркотиков.
На XI Съезде Ассоциации движений анархистов была принята резолюция "О тактике в отношении органов госбезопасности", в которой сотрудничество со спецслужбами обозначено как недопустимое. Съезд рекомендовал участникам движений воздерживаться от каких бы то ни было "бесед"...
2 февраля 1999 года обыски и допросы были проведены сотрудниками Федеральной службы безопасности в Москве. Обыск на квартире ответственного секретаря Конфедерации анархо-синдикалистов Владлена Тупикина продолжался более семи часов. Понятыми выступали курсанты школы милиции, которые входили и выходили из квартиры с объемными сумками.
Тупикин сделал в протоколе обыска запись о том, что у него есть основания полагать, что некоторые вещи и бумаги были подброшены. У него были изъяты компьютер и принтер, вся личная переписка и фотографии, все найденные записные книжки и ежедневники, около 90 дискет для компьютера, а также "завернутое в бумагу белого цвета вещество".
Затем Тупикин был доставлен в следственное управление ФСБ в "Лефортово" для допроса. Тупикину были заданы вопросы о том, что ему известно об оценке анархистами национальной политики губернатора Краснодарского края Николая Кондратенко и возможных планах противодействия этой политике? Что известно о факте передачи Непшикуеву взрывного устройства в октябре 1998-го?
Один из вошедших заявил:
Я задержал сегодня вашу подругу, так что прошу подробнее давать показания. От этого будет зависеть, как поступать с вами.
Танцы на Лунных Полянах
Под подругой Тупикина следователь имел в виду двадцатипятилетнюю Ларису Щипцову. Курьер и исполнитель теракта уже были обезврежены спецслужбами. Необходимо было найти вдохновителя. Ею-то и оказалась московская анархистка.
В 1994-м с красным дипломом закончив институт по специальности "экономика", Лариса Щипцова сближается с членами радикальных экологических группировок. Вскоре она выходит замуж за музыканта одной из рок-банд.
В середине 1990-х Щипцова участвует в нескольких нашумевших акциях протеста: в кампании против строительства высокоскоростной магистрали Петербург-Москва, против вырубки Нескучного сада в Москве... Во время последней акции она была серьезно избита милиционерами.
Вместе со вторым мужем, Ильей Романовым, на домашнем компьютере Щипцова выпускает журнал "Трава и Воля". Издание посвящено анархизму, экологии и легким наркотикам. Кроме того, Щипцова участвует в организации многих концертов альтернативной музыки.
В 1997-м на фестивале психоделической музыки "Лунные Поляны" Лариса знакомится с Непшикуевым. Ее приятели уверяют, что в то время она восхищалась радикальностью и решимостью нового знакомого. По версии следствия, в октябре 1998-го она передала ему взрывное устройство и провела беседу насчет национальной политики губернатора Кондратенко.
За год до этого у Ларисы родилась дочь Женя, больная врожденным пороком сердца. Роды проходили крайне тяжело. В 1998-м она вновь забеременела. Когда 2 февраля 1999-го к ней в квартиру с ордером на обыск вошли сотрудники ФСБ, она находилась на третьем месяце беременности.
После обыска, во время которого, помимо компонентов для изготовления взрывчатых веществ, у нее было найдено какое-то количество марихуаны, Ларису доставляют в следственный изолятор ФСБ. Там в одиночной камере беременная женщина проводит четыре дня. Она уверяла, что в камере было настолько холодно, что в ручке стыла паста.
Из "Лефортово" спецрейсом Лариса была переправлена в тюрьму ФСБ в Краснодаре. Для ее этапирования в столицу прибыли тридцать полностью вооруженных краснодарских "альфовцев". Сковав женщину наручниками, спецназовцы посадили ее в железный ящик, который используется для перевозки особо опасных преступников.
На основании показаний Непшикуева и результатов обыска Ларисе была предъявлена ст. 222 ч. 1, 2. Лариса вину не признала. В Краснодаре ее поместили в СИЗО УФСБ, лишили прогулок и передач, а в качестве питания Лариса получала тюремную баланду. Уже к концу февраля у нее шатались зубы, кровоточили десны. У будущего ребенка наблюдалось отставание в развитии.
При первой же встрече с адвокатом Лариса сообщила, что ее сознательно лишают необходимых лекарств. Адвокаты неоднократно обращали внимание следствия на то, что беременной женщине не место в изоляторе. У Ларисы были диагностированы пиелонефрит, защемление почки. Нависла угроза преждевременного прерывания беременности.
Вот что писала Щипцова в письме московским анархистам:
...Привет, дорогие мои друзья и товарищи!
Малява - единственный способ послать вам известие собственноручно. Я сознательно обрекаю себя на подобный информационный голод, так как "злой" следач упорно требует выдачи "друзей и связей в Москве", а "добрый" интересуется, почему это я никому не пишу, и дарит (!) мне конверты. Вас я тоже прошу до окончания следствия сюда не писать.
Здешняя тюрьма - одна из самых мрачных и беспредельных в стране. Уже сейчас в камере +25, а что будет летом? Параша возведена на идиотском "постаменте", и, когда влезаешь на нее, ширма загораживает только до колен. Лежать под одеялом можно только до шести утра. В "Лефортово" отовсюду слышны музыкальное радио и телевизор, а здесь стоит мертвая тишина...
Я хожу на прогулки, делаю легкую гимнастику и, конечно, читаю. С сокамерницей мне повезло: умная порядочная баба. Уже мотала срок за убийство, сейчас ей вменяют ту же статью. Она учит меня, как выжить на зоне, а я, конечно, агитирую ее за революцию...
Тоска и ненависть - хуевые помощники. Никакого признания своего "героизма" я, естественно, не требую. Напротив, все мои ошибки и просчеты результат моего болтливого тщеславия и дурацкого самолюбия. И мне стыдно, что за мои ошибки могут расплачиваться другие.
Надеюсь, что появление политзаключенных анархистов приведет к тому, что все наконец осознают необходимость элементарной конспирации...
