Книга Рич & Бьюти. История мира в 9 найт-клабах, страница 3. Автор книги Илья Стогов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рич & Бьюти. История мира в 9 найт-клабах»

Cтраница 3

Подобного поведения тогдашняя Америка простить ему не могла. Двое сенаторов от южных штатов в открытую призывали линчевать зарвавшегося ниггера. Когда репортеры попросили его прокомментировать это заявление, Джонсон сказал, что насколько ему известно, у обоих сенаторов есть молодые дочки, так вот давненько у него что-то не было новеньких цыпочек. Эрекция аж брюки рвет. Тучи над его головой сгущались все сильнее.

Большую часть заработанных на ринге денег Джонсон вложил в моднющий найт-клаб «Де Люкс». Уйдя на пенсию, он собирался сидеть в дверях собственного заведения и радоваться капающим в кассу копеечкам. Клуб располагался в самом сердце Гарлема, и задумывался чемпионом, как первое в Америке роскошное заведение для негров. Джонсон предполагал проводить там танцы под только что появившуюся модную негритянскую музыку «джаз». Он успел купить помещение, провести внутри ремонт и даже повесить вывеску. Но после этого все-таки был арестован и оказался на нарах.

Обвинение было странным даже для того времени. Женатого Джонсона взяли в машине с белой проституткой и предъявили статью о нарушении супружеской верности. Причем дело явно шло к тому, что впаяют ему лет восемь и уже в тюрьме припомнят все слова о сенаторских дочках. Джонсон понял, что земля начинает гореть у него под ногами.

Жена чемпиона уверяла, что они давно не живут вместе, так что ее супругом Джек считаться и не может. Проститутка дала показание, что пошла с Джеком не за деньги, а по любви и судить за это нельзя. Тем не менее Джонсон с огромным трудом вышел из тюрьмы под залог и в тот же вечер через Мексику бежал в Европу. Клуб «Де Люкс» он по дешевке продал давнему знакомому, гангстеру Оуни Мэддону и в нашей дальнейшей истории больше не появится.

А вот об Оуни сказать пару слов стоит. Тот был фигурой не менее колоритной, чем Джек. Здоровенный рыжий ирландский боров, Оуни вырос в районе с говорящим названием «Адова кухня». Драки квартал на квартал, с детства заточка в кармане. Первый раз он убил человека в четырнадцать лет, а уже к семнадцати стал у себя на районе самым страшным авторитетом.

Крышевание местных магазинов приносило ему до двухсот баксов в день. Для того времени — бешеные бабки. Дважды на Мэддона совершались покушения, один раз врачи с трудом вытащили его с того света. В общем, что тут рассказывать долго? Любой, кто смотрел отечественные сериалы «Бригада» и «Парни из стали», и сам все поймет.

К началу 1920-х Мэддон контролировал почти весь профессиональный бокс НьюЙорка и ближайших штатов. Правда, бизнес ему приходилось вести из камеры в тюрьме Синг-Синг, в которой Оуни отбывал двадцатилетнее заключение. Впрочем, камера была комфортной: мягкий диван, телефонная связь с волей, личный парикмахер и раз в неделю свежая девушка.

Выкупив у боксера Джека Джонсона его недостроенный клуб, Мэддон первым делом сменил заведению название. Теперь клуб назывался «Cotton Club» и ориентировался исключительно на белых клиентов. Оформлен он был так, чтобы посетитель представлял, будто попал на хлопковые плантации американского Юга. Гардероб прятался за тропической растительностью. У стойки бара хихикали красотки-мулаточки (рост не меньше метра семидесяти шести, светлый оттенок кожи обязателен). На сцене раздували щеки негры-трубачи.

Проход в клуб перегораживала красная веревка. Заходить за нее никому не разрешалось. Перед входом в каждый приличный клуб обязательно должна стоять толпа лузеров — тех, кого не пускают внутрь. Построившиеся в очередь обычные люди с несчастным выражением лиц. На их фоне VIP-гости, проходящие внутрь без проблем, чувствуют себя высшей расой.

В середине 1920-х ездить в Гарлем послушать джаз среди состоятельных нью-йоркеров считалось вполне себе престижным досугом. Новая незнакомая музыка только-только добралась до столиц и вызывала нешуточный энтузиазм. В Нью-Йорке на углу 7-й авеню и 132-й стрит находился клуб Connie's Inn, сразу за ним шел Lafayett Theatre, в котором публика была такого плана, что музыканты использовали в качестве медиаторов для гитары остро наточенные ножи, еще севернее — Hoofer's Club, потом Rhythm Club, находившийся на втором этаже ресторана «Тэбб», а потом сразу два клуба: Barbecue и Band Box. Но самым лучшим, самым дорогим, самым опасным и самым желанным был Cotton Club.

Он моментально стал самым модным заведением Нью-Йорка. И оставался таким больше десяти лет. Читая бухгалтерские отчеты, Оуни Мэддон от радости потирал у себя в тюремной камере широченные натруженные ладони.

2.

1920-е годы стали для Америки воистину золотыми денечками. Из дикой окраины цивилизованного мира страна постепенно оформлялась во вполне себе империю. После Первой мировой превращение лягушки в принцессу было в общих чертах завершено. Прежде, говоря о США, люди имели в виду бизонов, индейцев, прерии и отважных пионеров Дикого Запада. А теперь — доллары, доллары и в третий раз доллары.

Великая американская мечта представляла собой всего лишь местный вариант вечной человеческой мечты. Людям всегда хотелось очень простых удовольствий: вместо того чтобы в поте лица добывать себе хлеб, они желали до обеда валяться на диване, а вечером сходить куда-нибудь развлечься. А для этого во все времена существовал единственный способ. Пока ты валяешься на диване, корячиться по поводу хлеба за тебя должен кто-то другой. Кому-то работать, кому-то получать удовольствие — других вариантов просто не существовало.

В Древнем Риме свободные граждане могли сколько угодно нежиться в бане, а вечером ходить на гладиаторские бои, потому обо всем остальном голова должна была болеть у рабов. В Российской империи аристократы танцевали на балах да кушали клубнику, а всю тяжелую работу за них выполняли крепостные крестьяне. Но вот в Америке крепостных не было. Из ситуации янки вышли иным способом.

Старые европейские державы были устроены все одинаково. У них имелся верхний слой (те, кто ходит в театр и отжигает на танцах) и низший (те, кто круглые сутки работает, а о танцах может только мечтать). Зато в Америке слой должен был остаться всего один: высший. Все до единого американцы должны были получить шанс круглые сутки веселиться. Это не значит, будто работать не станет вообще никто. Просто низшим слоем для богатых американцев будут жители не своего собственного, а других государств.

Сперва на роль крепостных перешли жители только соседних со Штатами стран. Кубинцы крутили для американцев сигары. Никарагуанцы выращивали бананы. Мексиканцы с утра до вечера работали на стройках. Девушки-пуэрториканки тоже работали, но скорее с ночи до утра. Чтобы никто не вздумал сомневаться в правильности этой системы, в нескольких странах Латинской Америки были показательно свергнуты правительства, а жителям объявлено: кто вздумает разинуть рот, будет иметь большие проблемы.

Но постепенно на эту же систему отношений с США переходил и весь остальной мир. Дальний Восток, потом Ближний Восток, потом наконец Европа. . . пока белые люди с долларами в карманах слушали джаз, все остальные должны были молча вкалывать.

3.

Изюминкой Cotton Club был танцевальный оркестр под управлением Дюка Эллингтона. На тот момент — лучшая танцевальная группа всего Нью-Йорка. Джаз в 1920-х считался модной музыкальной новинкой. Газеты писали о нем как о почти запретном, неприличном в своей откровенности удовольствии. Самыми лучшими считались джазмены из Нового Орлеана.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация