– Кроме того, в случае драки хлипкие табуретки можно в два счета выбить из-под сидящего, – поддакнул я. В свое время мы с Плохсекиром оказались, что называется, по разные стороны баррикад, а вот стратегической линии всегда придерживались одинаковой. – Рад слышать, что он особенно не разнежился, хотя и вкушает теперь блаженство супружеской жизни.
– О, это просто чудо! – согласилась Маша. – Я бы и тебе советовала испробовать то же самое, Ааз!
– Побывал, посмотрел, купил маечку с картинкой, – отозвался я, с удовольствием опускаясь в кресло.
Оно действительно оказалось чертовски удобным. Маша налила мне из стоявшего на столе бочонка кружку пива. Да, все-таки дом – приятная штука.
– Итак, признавайся, что за срочность такая? Ты уже второй раз увиливаешь от ответа на мой вопрос. Догадываюсь, речь пойдет об одной услуге, но ведь мы с тобой старые друзья. Да я по глазам вижу, что ты ответишь мне «да». Ну разве что за единственным исключением – если я вторично попрошу тебя выйти за меня замуж.
Маша выключила антигравитационные устройства и снова вернулась на землю, опустившись на красивый стул без чехла, явно сделанный по ее мерке. Я бы мог на нем легко свернуться калачиком.
– Мне страшно неудобно оттого, что приходится просить тебя об одной услуге, – вздохнула Маша. – Скажи, ты сейчас часто ходишь на организованную охоту?
– Нет. А если проголодаюсь, то мне известна добрая тысяча ресторанов в самых разных измерениях, куда я при необходимости могу легко перепрыгнуть. А когда кончается капуста, я просто убиваю первое попавшееся на глаза существо, которое покажется мне съедобным, и никаких вам церемоний. А организованная охота, как выразился один мой знакомый, – это преследование того, что несъедобно.
С этими словами я посмотрел на свою собеседницу. Она нервно теребила край своих шелковых оранжевых шаровар.
– Кстати, почему бы тебе не брать у Хью уроки верховой езды?
Маша оставила в покое полупрозрачную ткань и посмотрела на меня взглядом, в котором читалось отчаяние.
– Ааз, котик ты мой, ты только посмотри на меня! Можно подумать, ты меня первый день знаешь. Скажи, ты можешь представить меня верхом на лошади?
– Честно говоря, нет, – вынужденно признал я.
Маша не питала иллюзий насчет своей фигуры. Мне же она была небезразлична как друг, и я не стал притворяться, будто не понимаю, в чем дело.
– Или ты надеешься, что я тоже поеду верхом? Да от одного моего вида лошади в страхе разбегутся.
– Только не наши, – поспешила заверить меня Маша. – Наши способны совладать даже с извергом. Скажу больше, они выдрессированы, чтобы охотиться рядом с драконом.
У меня в голове шевельнулось некое смутное воспоминание.
– Маша, – рискнул я прозондировать почву. – Скажи на милость, какое отношение ты имеешь к Драконьей Охоте?
– Принцесса Глориннамарджоли – моя старая знакомая, – сообщила мне Маша. – Некоторое время на Брейкспире я была ее нянькой. Туда меня занесло по чистой случайности, когда я проводила испытания одного из новых магических прибамбасов. Так что мне в срочном порядке потребовалась хоть какая-то работенка, пока придумаю, каким образом мне попасть назад на Якк. Глори лет в пять-шесть была сущим кошмаром. До меня ей никто ни разу не сказал «нет», и прежде чем до нее дошло, что со мной этот номер не пройдет, она закатила мне не одну истерику. Ей нравилось, когда я показывала ей магические фокусы. Мне показалось, что внутри испорченной капризной девчонки кроется замечательный человек. Мы с ней пришли к взаимному уважению и с тех пор время от времени обменивались письмами при помощи хрустального шара. И вот теперь она уже взрослая и способна сама возглавить охоту. И потому обратилась ко мне за помощью.
– Она согласна изображать дичь? Но ведь это самоубийство!
В отличие от обитателей Пента, которые гарцевали верхом на лошадях вдогонку своре гончих, преследующих по полям и лесам волколисов – признаться честно, спорт довольно жестокий, – на Брейкспире свора драконов преследовала юную принцессу. Охота начиналась рано утром, еще на заре. Если принцессе до заката удавалось спастись от преследователей, то она оставалась на свободе. Если же драконы настигали ее, то от принцессы… как бы это помягче выразиться… вообще мало что оставалось. Победителю присуждалась маска или уши. Я пришел в ужас, узнав, что кошмар все еще продолжается.
Маша по моему лицу прочитала, что творилось у меня внутри.
– Нет, те дни уже давно в прошлом. Сегодня это просто гонка по следу. Просто Глори должна до заката не попасться в лапы своре гончих. Охотников судят на основании их манер, честности, умения держаться в седле, выдрессированности их драконов, и если кому из них повезет, то и поимки принцессы.
Глори всю свою жизнь готовилась к этому дню. И ждет не дождется, когда же состоится охота.
– Но тогда нам с тобой понадобится дракон, иначе нас не допустят к участию. А его у нас нет.
– Как это нет? Есть! – воскликнула Маша с лукавой улыбкой. По идее, мне полагалось тотчас выскочить за дверь, устыдившись своей недогадливости. – Я взяла его напрокат!
С этими словами Маша открыла заднюю дверь домика, и в следующее мгновение нечто длинное и гибкое, лежавшее до этого, свернувшись калачиком, устремилось мне навстречу, словно узнав старого знакомого. Это нечто сбило меня с ног и раздвоенным розовым языком принялось лизать лицо. Дыхание, вырывающееся из пасти, запахом напоминало навозную кучу.
– Глип! – радостно выкрикивало существо в перерывах между «поцелуями».
– Черт побери, живо оставь меня в покое! – взревел я. Маша взяла Глипа за ошейник и оттянула прочь. Я сел и принялся вытирать рукавом липкую слюну. – Ты говоришь, взяла напрокат? То есть Скива тут нет?
– Нет, – подтвердила Маша.
– Тогда кто будет командовать этим безмозглым созданием? – поинтересовался я.
Глип выпучил на меня огромные голубые глазищи – ему явно не терпелось вновь поприветствовать меня на свой драконий лад.
– Я согласился взять его под свою ответственность, – произнес Нунцио, входя в ту же самую дверь, что и дракон, только не столь стремительно. – Мы с ним отлично ладим, верно, парнишка?
– Глип! – воскликнул Глип и поспешил омыть представителя Синдиката Языком Судьбы.
– В таком случае зачем тебе понадобился я? – спросил я у Маши.
В следующий момент ко мне вновь подбежал Глип и в очередной раз облизал липким слюнявым языком. Ничего не оставалось, как тыльной стороной ладони стереть противную слизь.
– Зачем тебе я, этот тритон-переросток и Нунцио?
Глип посмотрел на меня взглядом, полным обожания, и вместе с тем с упреком. Хотя, кто знает, может, я просто читал в его глазах то, чего в них и не было, но что я сам хотел бы в них увидеть. Ведь Глип был все еще малыш, несмотря на то, что как минимум вдвое превосходил размерами любого из нас – за исключением, пожалуй, Корреша.
