Другие макабреды тоже открыли клети. Воздух в одно мгновение заполнился черными точками. Осы роились над полем, раздражаясь при виде недоступной добычи. Их жужжание становилось все более напряженным.
Ковард помнил: еще чуть-чуть — и трава перестанет действовать. Запах уже ослаб. И осы теперь подлетали ближе и ближе к лицу. Вскрикнул первый ужаленный.
Ураульф! Нельзя больше медлить. Враги растянулись по полю. Их «голова» с Мукараном оторвалась от общей массы. Где же ты, Ураульф?
Из Леса выехал всадник. И тут же поднялся Ветер — пронизывающий, холодный, взметающий пыль и листья. Ветер напал на ос, превратил их в комочки грязи. Воздух стал зябким и чистым.
— Ты хотел Ураульфа? Вот тебе Ураульф!
Ураульф летел прямо на Мукарана. А за ним неслась его конница.
Он одним ударом меча сбил макабреда с яка и пропорол пауклака. Мукаран вскочил, выпустил свою саблю и двумя руками вцепился в длинную шерсть быка, пытаясь забраться в седло.
Ураульф подъехал вплотную:
— Убирайся отсюда! Ты не нужен в Долине.
Мукаран ощерился:
— Кейрэки — лесные черви. Их милость мне не нужна.
Ураульф хватил его плеткой:
— Кто ты такой, Мукаран, чтобы я тебя убивал? Ты всего лишь вожак людоедов.
— Дай мне саблю, спустись с коня — и увидишь, чего я стою.
— Ты хитер и жесток. Но ты недостоин единоборства. Я сказал: уводи людей.
Ураульф заставил яка, на котором висел Мукаран, развернуться в сторону гор:
— Тайрэ поможет тебе не потерять направление.
Весело гикнув, Тайрэ поскакал вперед, погоняя яка.
Мукаран закричал Ураульфу:
— Ты глуп, Ураульф! Ты не знаешь, почему ты меня не убил. Ты уверен, что служишь добру. А добро и зло крепко связаны. Они близнецы, кейрэк! Они не живут друг без друга.
— Пшел, рогатый! — Тайрэ напоследок стегнул быка и позволил ему самому трусить в сторону гор.
— А с тобою, червяк, мы еще встретимся! — процедил Мукаран сквозь зубы.
* * *
— Пойте! Пойте как можно громче!
Даридан велел укутать ствол Вершинного Древа расшитыми одеялами, обложить его корни подушками и водить вокруг хороводы. Но песни звучали невесело и не могли заглушить эхо предгорной битвы. Два одиноких листа на ветке высохли на глазах. Даридан боялся взглянуть на мелкий слабенький плод, который они обрамляли.
Он прижался к стволу всем телом, уткнулся лицом в одеяла, гладил рукою ветви: «Не слушай! Не слушай! Не слушай! Это нас не касается. Это те, кто тебя не знает. Они живут своей жизнью».
— У-у-ра-ульф!
Звуки эха, как ветер, задули вялую песню. Люди еще постояли, грустно глядя на Даридана, и без слов разошлись. Жрец остался один. Эхо снова настигло его:
— Му-ка-а-а-ран!
Было видно, как напряглись плечи жреца, как его пальцы, ломая ногти, вдавились в белую плоть.
«Не слушай! Не слушай! Не слушай! — кому это он говорит? — Не думай! Не думай! Не думай! Там внизу, глубоко внизу, погибают жители гор. Но они — не твоя забота. Твое дело — хранить покой. Покой Вершинного Древа».
Тихий шелест и легкий удар. Ветка! Та, что совсем недавно подавала признаки жизни. Она опять помертвела. Листья и крошечный плод, сморщенный, безобразный, застряли среди подушек.
Даридан опустился на землю, потянул подушку к себе, плод скатился на землю. Все напрасно!
— Му-ка-а-а-ран!
Нет, никто не кричит. Это чудится Даридану.
— Тейрук? Ты следил за битвой?
Разведчик, как всегда, появился внезапно:
— Карун, в предгорьях все кончено.
— Поздно. Этого было довольно. — Даридан кивнул, указывая на землю. Тейрук наклонился и бережно поднял засохший плод, как больного младенца:
— Крылья опять не вызрели.
— Кто победил в предгорьях?
Тейрук про себя удивился. До сих пор Даридан твердил, что это ему безразлично.
— Ураульф одержал победу.
— Значит, люди Долины. Те, что убили последнего князя Вершины. Умеющего летать.
На лице Тейрука отразилось смятение:
— Ураульф победил макабредов. Макабреды — наши враги. Их учение отрицает преимущество сил добра. И они ожидают Макабра.
Даридан тяжело вздохнул:
— Не обращай внимания. Я поддался отчаянью. Дай сюда.
Тейрук передал плод жрецу. Тот подбросил его и поймал, а потом принялся перекатывать из одной ладони в другую.
— Я не прав, Тейрук, в своем горе. Те, что дрались внизу, в Долине, уничтожили плод. Но для нас это только к лучшему. Посмотри на него. Что за крылья могли родиться из такого убожества? Появись среди нас летун, он бы ими побрезговал.
Резким движением Даридан зашвырнул плод в кусты. Тейрук про себя содрогнулся:
— Карун нуждается в отдыхе. Он слишком долго молился.
— Да, пожалуй, пожалуй.
Жрец явно хотел уйти, но почему-то медлил.
Тейрук взглянул исподлобья:
— Мукаран не погиб, карун. Он возвратился в горы. Ураульф отпустил всех пленных.
Неужели Даридану важно это услышать?
Глава двенадцатая
Мирче сказал, что Найя теперь пойдет на поправку. Теперь на Лосином острове воздух прозрачный и свежий. Ковард очень соскучился и хотел взглянуть на сестричку, подержать ее за руку.
Он пригласил Тайрэ погостить у себя в усадьбе (на Мирче надежды не было: тот не мог покинуть столицу из-за множества раненых). Но Тайрэ напустил на себя важный вид: у него есть в Городе дело. Он не может уехать, не повидав Кетайке. И не смеет задерживать Коварда — раз того ждет сестра!
Ковард пожал плечами и поехал один. По дороге он понял, что обиделся на кейрэка. И сам себе удивился: Тайрэ — родной ему, что ли? Он что — теперь без Тайрэ и шагу не может ступить? Три радужных цикла Ковард жил без всяких тайрэ, и теперь проживет — раз Тайрэ такой деловой. Небось, сидит у камина и слушает сказки…
Но когда Солнце набрало полную силу, Ковард уже не грустил и ни о чем не думал. Просто смотрел на дорогу и дышал полной грудью. Хорошо, что война позади. Хорошо, что в Лесу поубавилось плешеродцев. А Ковард теперь по приказу Правителя Ураульфа возглавит лесной дозор.
Топот копыт за спиной заставил его очнуться. Духи! Это Тайрэ! и куда он несется? За ним поспевает лошадка под седлом, но без всадника — из тех низкорослых, мохнатеньких, на которых кейрэки приехали с Севера. А вид-то, вид у Тайрэ! Будто он собирается выступить с речью в Совете.
