— Давай-ка, клади на солому!
— Эк его прихватило! Гляди, лицо похоже на блин.
— Придурок! Ты меня слышишь?
— Слышит, слышит. Вишь, шевелятся веки.
— Но само не пройдет. Вон, губы синие. И кровь из носа идет. Всю рубаху залило. И что Барлет вдруг удумал? Ходит мальчишка за лошадьми — и ладно. Вроде бы польза. А тут на тебе: пусть со всеми свежует лосей! Знает же, с придурью малый.
— Вот помрет его братец, будет знать!
— Ну, ты сказанул. Придурок — братец Барлета?
— Точно тебе говорю. Чего ж он о нем печется?
— Печется? Как мимо пройдет, так в подарочек — подзатыльник. И мальчишка худющий — кожа да кости.
— Точно тебе говорю. Это сводный братец Барлета. Ну, что мотаешь башкой? Старый Скулон завел себе полюбовницу. Незадолго до смерти. Эта его полюбовница была не из наших. И он, говорят, сошел от нее с ума — никому не показывал и держал взаперти. А это вот ихний сынок.
— Да где ж ты видел таких у Скулона — чтоб дохли от вида крови?
— В семье не без урода.
— Это — в самую точку.
Оба прыснули. Мальчишка вдруг застонал.
— Эй, эй! Придурок! Ты как?
Придурок не отвечал.
— Да вроде живой еще!
— Хорошо, что живой. А то, слышь! Он Придурка колотит, а чтоб помер — не хочет. Молока велел принести. Только здесь молоко не поможет. К лекарю надобно ехать.
— К лекарю — дорого больно. Не станет Барлет тратиться на Придурка.
— Говорю тебе, станет. Ну, давай-давай, за молоком-то иди. А я пойду за Барлетом.
Люди ушли. Висли нетерпеливо заерзал в норе. Что-то неладно с хозяином. Висли надо быть рядом. Пес подполз к самому выходу и в ожидании замер. Хозяин позвал бы его, будь он в силах! Позвал бы его непременно! Но сейчас ему очень плохо. И он не может позвать. От напряжения Висли дрожал: без команды нельзя вылезать! Но он должен быть рядом с хозяином. Хозяин сейчас не может себя защитить.
Висли вылез из своего укрытия и ткнулся носом мальчику в шею. Тот с трудом разлепил глаза — они утонули в щелях раздувшихся щек — и чуть приподнял голову. Висли слабенько тявкнул. Мальчик дернулся: тише! Нельзя! И снова закрыл глаза. Голова бессильно упала. Висли остался на месте.
В это время ворота хлопнули. Появился Барлет и другой, тот, что был здесь чуть раньше.
— Это еще что такое?
Висли чуть приподнялся и зарычал, не трогаясь с места.
— Да это же вислоухий! Помнишь, Барлет? Щенок! Который тебе не понравился. Ты сердился, что он беспородный и испортил помет. Велел его утопить.
Барлет сделал шаг вперед, и Висли опять зарычал — чуть громче.
— Ой, умираю от смеха! Караулит Придурка. А ничего так пес! Гляди, Барлет, какой верный.
— Придурок — скотина. Очнется — я ему врежу. Мало, что сам урод. Он других уродов разводит. А ну-ка, возьми арбалет. Пристрели его. Слышишь? Ну, кому говорю?
Придурок на время ожил — только лишь для того, чтобы вцепиться в чужую ногу и дернуть того, кто стрелял. Поэтому выстрел оказался неточным. А еще он одними губами дал команду «Беги!». Пес тут же метнулся к заветному лазу, который они вместе с мальчиком прорыли в углу конюшни.
Потом Придурок снова провалился в беспамятство — на несколько смен светил. А когда пришел в себя, лаз оказался засыпан. Потайную нору обнаружили и разорили.
Глава третья
Барлет не видел Дракинду почти два радужных цикла. Она изменилась.
— Ну и страшна ты, Дракинда. Ты бы сейчас не сумела купить даже ноготь летучего мужа.
Барлет ухмылялся, разглядывая Дракинду и позабыв на время о своем важном деле. Все-таки он поступил тогда умно, разрешив ей уйти.
Дракинда насторожилась:
— Зачем ты приехал, Барлет? Я исправно плачу тебе.
— Я привез для тебя подарок, — Барлет вытащил из сумки скомканную рубаху. — На вот, понюхай, чем пахнет. Чуешь запах мальчишки?
Дракинда взяла в руки тряпку и прижала к лицу.
— Вот видишь! Зря ты неласкова! Впрочем, ты всегда была ко мне холодна, — он опять хохотнул.
— Так вот зачем ты приехал? Чтобы я колдовала?
— Как это ты догадалась? — Барлет все еще усмехался.
— Колдовство мне уже не под силу. Оно убивает того, кто заменяет мне сердце.
— Я привезу тебе мышь — новорожденную, теплую. Она заменит жабу… Или кто у тебя в груди?
— Что тебе нужно?
— Ураульф вернулся с победой. Он купается в славе — несмотря на косые глаза. А теперь собрался жениться.
— Ураульф — храбрый воин и дальновидный Правитель. Он не стал убивать своих пленных, как сделал бы это Скулон.
— Не трогай Скулона, старуха! Мальчишка пока у меня, — Барлет разозлился. — Ураульф — самозванец, пришелец. Лосиный остров должен принадлежать охотникам. Косоглазый не может навязывать нам Законы.
— Ураульфа призвали править, потому что устали от крови. Устали от ваших бесчинств, от вашего дикого нрава. Ураульфа призвали, когда наступил предел…
— Как ты смеешь учить меня! У тебя внутри живет жаба.
Дракинда отпрянула и отвернулась.
Барлет опомнился: так он ничего не добьется. Он попробует по-другому.
— Ураульф — храбрый воин? Кого же он победил? Кого перебил в предгорьях? Он перебил горынов. Разве твой собственный муж не из этого племени? Ураульф не позволил горынам отомстить за убитых в Долине. Ураульф не позволил горынам отомстить за мужа Дракинды. — Барлет подался вперед и говорил негромко, взвешивая слова, глядя в лицо Дракинде. — Разве зарубки на Столбе неоплатных долгов перестали кровоточить?
— Так сказал бы предатель.
Барлет заскрипел зубами, но сдержался.
— Ты хочешь, чтобы твой сын вернулся к тебе, Дракинда? Чтобы он примерил отвратные перепонки, за которые ты платила? — он опять позволил себе ухмыльнуться, и Дракинду бросило в дрожь. — Ты хочешь, Дракинда? Тогда не дай Ураульфу пустить на острове корни. Пусть он покинет страну.
Барлет подошел близко-близко и прошептал громким шепотом:
— Это будет считаться за половину выкупа — в придачу к той, что ты уже заплатила. Ну, соглашайся!
В глазах Дракинды отразились сомнение, тревога, надежда. И Барлет догадался, что сделал правильный ход. Его охватило предчувствие сбывшегося желания.
— Не знаю, как ты поступишь. Но он не пустит здесь корни, слышишь меня, Дракинда? И за это, — Барлет осклабился, — я подарю тебе мышь. Ты засунешь ее в свою грудь — вместо подохшей жабы.
Дракинда взглянула на него пустыми глазами:
