* * *
Несмотря на усталость, сон не спешил к Барлету. Он закрывал глаза — и тут же видел принцессу: вот она повела плечами, вот презрительно улыбнулась. И — мелкие Духи сбесились! — Барлет ее обнимает. А она на кого-то похожа. На кого?
Эти видения тут же рассыпались в прах, когда в дверях появились два чернокожих раба — полуголые и с ножами, и вместе с ними — угроза увидеться с крокодилами.
«Крокодилы охотятся ночью?» — Барлет почувствовал, как у него помертвело нутро. А он еще думал, что ищет смерти для Ураульфа!
Барлету велели подняться и повели куда-то. Очень скоро он перестал считать повороты. Чашки с маслом качались, в полутемных углах прятались здешние призраки, а толстенные стены отзывались на звуки шагов тут же глохнувшим эхом.
Затем Барлета втолкнули в какую-то дверь, его окружили едва заметные тени и стали над ним колдовать. Сладковатые запахи трав сбили Барлета с толку: угорские крокодилы любят душистую плоть?
Или с этой забавой решили повременить? И его готовят для чего-то другого?
Тени внезапно исчезли. И Барлета, который еще не успел расстаться со страхом, снова куда-то толкнули.
Он оказался в пустынном богато украшенном зале.
И увидел принцессу.
И в первый момент не понял, что она без одежды.
Тело ее покрывали причудливые письмена. При самом легком движении, при незаметном вздохе они дрожали, менялись, притягивали к себе взгляд.
— Что ты молчишь, охотник? Позабыл все слова? Может, ты проглотил язык? Это было бы так некстати! — Принцесса приподнялась, опираясь на локоть.
Барлет не сумел ответить. Глаза его жадно следили за путями извилистых линий на волшебной коже принцессы.
— Подойди! Или ты превратился в камень? Поцелуй меня — вот сюда.
Аллибинда закинула левую руку за голову. Арабески устроили танец — у Барлета сперло дыхание — и внезапно сложились в рисунок. На мгновенье под левой грудью показалась плоская голова с раскрытой пастью и раздвоенным жалом.
— Вот сюда поцелуй, охотник!
Барлет покрылся испариной.
«Змея сторожит ее сердце! Или почудилось? Это все питоны Угоры! Нет никакого жала».
— Ну, целуй же!
Барлет наклонился и коснулся губами страшного места. И почувствовал: кровь ударила в голову, схлынула; обжигая, прихлынула снова, и вот-вот взорвет свое русло. Барлет зарычал, как зверь, забыл обо всем на свете и пустил желанье на волю.
Он не мог сказать, сколько времени это длилось. А когда чуть пришел в себя, не имея сил шевельнуться, Аллибинда взглянула, полуприкрыв глаза, и, отстраняясь, сказала:
— Ты кое в чем смыслишь, охотник, и ласкаешь не только словами. Но если ты так хорош, Ураульф еще лучше. Разве может слуга превзойти своего господина? — Она засмеялась, заметив, как исказилось лицо Барлета. — Что с тобою, охотник? Ты забыл, зачем ты приехал? Знаешь что? Я решила, что не буду к тебе жестока. Твоя голова пока останется на плечах. Я поеду с тобой на остров — чтобы стать женой Ураульфа. Пусть насладится тем, о чем он так долго грезил.
И когда его уводили, обронила вскользь, между прочим:
— А про охоту — посмотрим.
* * *
— Приведите ко мне Звездочета.
— Принцесса… Принцесса знает: он не захочет прийти.
— Кажется, кое-кому придется отрезать уши. Они не нужны, если кто-то и так ничего не слышит.
— Смилуйся, госпожа!
— Разве я сказала: «Пусть придет Звездочет»? Я сказала иначе: «Приведите его!»
— Госпоже не придется ждать. Госпоже совсем не придется…
— Мешают не только уши, но еще и язык. И ленивые ноги. Иначе бы эти ноги уже возвратились.
— Госпожа! Меня уже нет! Меня уже нет, госпожа!
* * *
Никто бы не догадался, что этот жалкий старик — Звездочет. Он что-то бубнил, топтался, дергал себя за бороду, подслеповато щурился и все время моргал. Он даже не поклонился. И не смотрел на принцессу.
— Звездочет! У меня к тебе дело. Нужно кое-что разузнать. Говорят, ты это умеешь.
— Принцесса! Он не ответит. Это все из-за дочери. Когда она умерла, он сделался невменяем.
— Что-то мужчины в Угоре стали слабы рассудком. Надо их закалять. Пусть привыкают к потерям с самого малолетства.
— Принцесса! Этот приказ вы уже отдавали. Мы теперь закаляем всех молодых звездочетов. Перед лунным рождением они приходят на башню, чтобы кого-нибудь сбросить — птенчика, куклу, котенка — то, что они полюбили. Правда, многие плачут. И у них от этого очень портится зрение. Они потом долго не могут наблюдать за движеньем светил.
— Так отучите их плакать. — Либ, подавив омерзение, снова взглянула на жалкого старика. — Слушай меня, Звездочет! Я к тебе обращаюсь.
Старик бормотал, не обращая внимания на принцессу: «Звезды… Погладить звезды… Я давно вас не видел… Красавицы говорящие… Небесная тайная книга… Я потерял свою дочку среди говорящих звезд… Это бывает больно… Когда упадешь с высоты… Ничего не осталось. Только небесная книга… Красавицы говорящие… Я давно вас не видел…»
Аллибинда прищурилась.
— Что он лепечет? Кого он давно не видел?
— Разве принцесса не помнит? Она распорядилась не пускать Звездочета на башню: каждое полнолуние он поднимался туда, чтобы громко плакаться звездам. Это было слишком заметно и вызывало сочувствие. И еще по приказу принцессы у него отобрали трубу — когда он сказал, что звезды никому не подвластны. А теперь вот тоскует по звездам — как по умершей дочке.
Аллибинда прищурилась, разглядывая Звездочета, а потом заговорила вкрадчиво, с деланой лаской:
— Звездочет! Тебе разрешат сегодня подняться на башню. Ты сможешь разглядывать Небо.
Бормотание Звездочета сделалось тише. Он перестал топтаться и замер, но не смотрел на принцессу, а разглядывал что-то у себя под ногами.
— Это ведь ты отыскал жену королю Каризу?
— О прекрасной Ассинде Каризу поведали звезды.
— А сейчас заставь эти звезды поведать об Ураульфе. Повтори это имя.
Звездочет неожиданно ясно повторил: «Ураульф».
Принцесса чуть усмехнулась:
— Может, ты не настолько помешан? Только хочешь таким казаться? Ты ведь сразу услышал: «Ты сегодня пойдешь на башню»? Может, ты просто хитришь? Не желаешь мне подчиняться?
Звездочет опять стал топтаться на месте и бессвязно забормотал.
— Ладно, не бойся. Я же тебе обещала: сегодня сможешь взглянуть на свои любимые звезды. Но — с условием, помни об этом. Потом ты расскажешь мне, кто такой Ураульф. Правда ли, он умеет разговаривать с Ветром? Правда ли, что его считают непобедимым? Правда ли, будто он ожидает приезда невесты?
